Нередко в усадьбах расписывали внутреннее пространство дома. Прежде всего это было продиктовано желанием живущих в усадьбе «слиться» с природой, создать некую иллюзию перетекания пространства интерьера в окружающую среду.
«…Все парадные комнаты были с панелями, а стены и потолки затянуты холстом и расписаны краской на клею, — пишет Е. П. Янькова в книге «Рассказы бабушки». — В зале нарисованы на стенах охота, в гостиной — ландшафты, в кабинете у матушки то же, а в спальне, кажется, стены расписаны боскетом (куртины садов и деревьев); еще где-то драпировкой или спущенным занавесом».
Кроме «природно-анималистических» сюжетов «комнатные живописцы» увлекались и красочными «галантными сценами», воссоздавая в подробностях замысловатую одежду прошедших времен, а лица порой списывая со своих современников, а то и портретируя для этих сцен и собственно хозяев поместий.
В усадьбах особое внимание уделялось садам и паркам. Отвечая вкусам хозяина, они отражали и художественно-эстетические веяния эпохи.
Доставшиеся владельцам в наследство от XVII века русские сады в усадьбах были тесно связаны с окружающей природой, сочетали декоративные качества с утилитарными (рыбные пруды, плодовые сады, покосные луга). С середины XVIII века по примеру столичных и усадебные сады провинции обогащаются элементами регулярной планировки, отражающей смену эстетических вкусов общества. Сложный стиль развитого русского барокко выделяет русские сады середины XVIII века и более позднего времени. Для них характерны сочетание пейзажного и регулярного парков с умелым использованием водных поверхностей и рельефа местности.
Характерной чертой русских усадебных садов конца XVIII — начала XIX века было то, что вблизи дома владельцы располагали цветник. Он связывал архитектуру дома с пейзажной частью парка. Такой цветник мог быть остатком регулярного парка.
В этот период русские сады сохраняли планировку, оставшуюся от регулярных парков, остальное добавляла природа. Именно старый разросшийся регулярный парк лег в основу стиля русских усадебных садов. «В них постоянно просматривается и регулярная планировка, и выходы за пределы регулярности, создаваемые самой природой, ее вечными силами», — отмечал академик Д. С. Лихачев в своей книге «Поэзия садов».
В середине XIX — начале XX века широко применялась имитация регулярного парка, для чего использовали тесную посадку лип в узких аллеях. Кстати сказать, это было исключительно русское изобретение. В Западной Европе ничего подобного не наблюдалось.
Аллеи перемежались лужайками и «зелеными гостиными», где устанавливалась парковая мебель.
До отмены крепостного права при наличии дарового труда во всяком поместье разбивался плодовый сад, служивший как для украшения, так и для потребностей владельца усадьбы. Причем в урожайные годы избыток фруктов продавался в ближайшие города. Такой сад разбивался на квадраты или прямоугольники, обрамленные аллеями. Внутри они засаживались плодовыми деревьями, а по краю — ягодными кустарниками. К ним непосредственно мог примыкать регулярный или пейзажный парк из различных местных деревьев и кустарников в сочетании с иноземными растениями. Как декоративные, так и многие плодовые деревья, невзирая на расходы, часто выписывались из-за границы. В этих садах имелись оранжереи, где выращивались апельсины, лимоны, персики, абрикосы, миндаль и даже ананасы, как, например, в усадьбе Салтыкова-Щедрина Спас-Угол. Из таких оранжерей и питомников окрестные жители могли получать привитые плодовые деревья.
С уничтожением крепостного права большинство владельцев отказалось от этой роскоши. Одновременно с сокращением помещичьего садоводства оно стало угасать и у крестьян. Но уже к концу 70-х годов начинается его подъем, а с 80-х — расцвет. Из любительского садоводства оно становится торгово-промышленным, приносящим большие доходы. О серьезности размеров участия отечественного плодоводства в общем обороте народного хозяйства России говорят, в частности, данные о перевозках по железным дорогам за 1894—1897 годы. Отечественные плоды и ягоды, оказывается, составляли 80 процентов всех перевозимых плодов.
В ряде усадеб возникают и другие промыслы и подсобные производства по переработке сельскохозяйственной продукции. В такой деятельности еще до отмены крепостного права уже используется и труд свободных крестьян, освобожденных по закону «О свободных хлебопашцах» 1803 года.
Как это могло происходить в поместье рачительного хозяина, показал Гоголь на примере помещика Костанжогло из «Мертвых душ», который «в десять лет возвел свое именье до (того), что вместо 30 теперь получает двести тысяч», «…накопилось шерсти, сбыть некуда — я и начал ткать сукна, да и сукна толстые, простые, — по дешевой цене их тут же на рынках у меня и разбирают, — мужику надобные, моему мужику. Рыбью шелуху сбрасывали на мой берег в продолжении шести лет сряду промышленники, — ну, куда ее девать? Я начал из нее варить клей, да сорок тысяч и взял… Этаких фабрик у меня, брат, наберется много. Всякий год другая фабрика, смотря по тому, от чего накопилось остатков и выбросков».
Такой поворот в жизни дворянских усадеб подготавливался исподволь.
Уже в 30—40-х годах наметился повышенный интерес к успехам агрономии и новым земледельческим орудиям. За это время возникло около двадцати различных сельскохозяйственных обществ, стало издаваться свыше десятка газет и журналов по отдельным отраслям сельского хозяйства. Так, новинки садоводства освещались в «Вестнике Императорского российского общества садоводства», журналах «Плодоводство», «Промышленное садоводство и огородничество», «Сад и огород» и др.
На сельскохозяйственных выставках начали появляться многочисленные образцы не только зарубежных, но и отечественных усовершенствованных сельскохозяйственных орудий, часто создаваемых самими крестьянами. Возникли первые заводы сельскохозяйственного машиностроения.
Даже люди, до сих пор далекие от сельского хозяйства, увлекаются этим занятием. Так, поэт, переводчик и театральный деятель П. А. Катенин, высланный в свое имение Шаёво Костромской губернии, хотя и отрицал свою склонность заниматься хозяйством, просил друга привезти из Одессы «семян хороших, огородных, т. е. капусты разной, тыкв и душистых трав; хочется на нашем севере, где ровно ничего не знали и где я уже кое-что развел, развесть еще получше»[3].
Множество «усадебных» предприятий занимаются переработкой сельскохозяйственной продукции. Строятся в имениях мельницы и маслобойки, крупорушки и лесопилки. Они снабжают продуктами и товарами население не только близлежащих городов, но выходят и далеко за их пределы. И чем ближе XX век, тем интенсивнее строятся в дворянских усадьбах винокуренные, кожевенные заводы. Находится работа и для крестьян. Все большее число свободных рабочих рук могут использовать помещики в усадебном мелкопромышленном производстве.
В дворянских имениях одной лишь Пензенской губернии в эти годы насчитывалось 11 винокуренных заводов и 12 мукомольных мельниц. А иногда помещики сооружали у себя и несколько предприятий.
