Никита Романович Юрьев приходился младшим братом царице Анастасии, первой наиболее любимой жене Ивана IV. Близкое родство с царем способствовало его успешной службе. В 1563 г. он получил чин боярина, после смерти старшего брата Даниила в 1566 г. стал дворецким Большого земского дворца. Неоднократно участвовал в военных походах Ивана Грозного в Ливонию, на Полоцк. В 1574 г. был назначен начальником Сторожевой службы на южной границе, которую часто нарушали крымцы. Провел реорганизацию приграничных полков и построил ряд крепостей, что позволило отодвинуть сторожевую линию значительно южнее. За это был включен в ближний круг Ивана Грозного. При Федоре Ивановиче считался одним из самых близких родственников царя, но в 1586 г. он скончался.
Таким образом, по утверждению автора «Повести» получалось, что бояре должны были воспитывать и двухлетнего Дмитрия, и двадцатисемилетнего Федора, к тому же уже женатого. Главным воспитателем, по его мнению, был И. П. Шуйский. Однако из Разрядных книг известно, что этот князь никогда не был в ближнем окружении Ивана Грозного. Он прославился обороной Пскова от войск Стефана Батория в 1581 г., но за это даже не был награжден царем. Только Федор Иванович воздал должное И. П. Шуйскому и, отозвав его из Пскова, включил в состав Боярской думы. Но после выступления против царицы Ирины Годуновой он был наказан.
Второй регент И. Ф. Мстиславский был в числе наиболее видных бояр и воевод при Иване IV, но в первые годы правления Федора Ивановича, как уже отмечалось, он отошел от дел и постригся в монастырь. Третий регент Н. Р. Юрьев приходился царю Федору дядей, но осуществлять какие-либо воспитательные и попечительские функции вряд ли мог, поскольку в 1586 г. после продолжительной болезни скончался.
Получается, что версия «Повести како отмсти» о существовании регентского совета при Федоре Ивановиче — не более чем выдумка ее автора, стремившегося доказать, что родственник царя В. И. Шуйского Иван Петрович (его дядя) занимал при царском дворе исключительно высокое положение и даже был воспитателем царя Федора.
В Хронографе 1617 г. версия «Повести» о регентах повторена, но в несколько ином виде: «По нем (Иване IV. — Л. М.) сяде на престоле Российскаго царства благородный сын его, государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Руси самодержец. Ему же по благословению и по приказанию отца его царя Ивана ближнии приятели быста: боярин Никита Романович, брат царицы и великия княгини Анастасии Романовны, иже бысть государю царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Руси дядя родной по матери, да князь Иван Петрович Шуйский, понеже государь царь Иван Васильевич, егда познав еже к Богу свое отшествие, и тогда сима приказал правити по себе великия России царство державы своея и сына своего благовернаго царя Федора в самодержательстве его умудряти и во всяком благоприятельстве снабдевати: быста бо благоумна и смыслена и разумна зело, яко могуща управити Российскаго государство державство». (Попов А. Н. Изборник хронографов русской редакции. М., 1869. С. 185–186.)
По утверждению автора Хронографа 1617 г. получается, что Н. Р. Юрьев и И. П. Шуйский были назначены Иваном Грозным ближними приятелями Федору Ивановичу и должны были его наставлять, давать мудрые советы и помогать править страной. Выбор этих лиц можно объяснить тем, что данное произведение создавалось после воцарения Михаила Федоровича, внука Никиты Романовича, и должно было объяснить закономерность прихода его к власти. Имя И. П. Шуйского, скорее всего, было просто заимствовано из «Повести како отмсти» для придания всему повествованию большей достоверности.
Таким образом, на наш взгляд, сведения о регентском совете, назначенном якобы самим Иваном Грозном при недееспособном сыне, являются выдумкой поздних авторов, которые писали по заказу новых царей и стремились доказать правомерность их прихода к власти тесными взаимоотношениями их родственников с царем Федором Ивановичем, последним представителем законной династии московских Рюриковичей. Однако по непонятной причине весьма туманные сведения, содержащиеся в поздних и тенденциозных памятниках о регентском совете, были восприняты исследователями «на веру», дискуссию у историков вызвал лишь его состав.
