Черчилль не утверждал, что Советский Союз хочет войны, но отмечал, что СССР желает воспользоваться «плодами войны и получить возможность неограниченного распространения своего могущества и своей доктрины». Поэтому никакое умиротворение, по его мнению, невозможно. Это замечание звучало особенно вызывающе: оно содержало аналогию между СССР 1946 г. и Германией 1930-х гг., аналогия, которую позднее Черчилль проводил еще более недвусмысленно.
Противостояние
Напряженность в стане победителей нарастала. Постепенно она приобретала черты враждебности. Две сверхдержавы уже не стеснялись во взаимных обвинениях, не скрывали раздражения.
На Западе это противостояние очень точно и образно охарактеризовали как «холодную войну». Без прямого вооруженного конфликта, которого «два мира – две системы» смогли избежать. Но с изощренным противоборством дипломатов, разведок и контрразведок, соревнованием экономик и культур, самого образа жизни.
Американский президент Г. Трумэн окончательно избрал идеологическим фундаментом своей политики положение, выдвинутое Черчиллем в Фултоне. Мир представлялся ему ареной, на которой разворачивался конфликт между силами добра и зла, то есть между «свободными обществами» и «обществами угнетения». Это было не просто провозглашением политической линии – это было объявлением крестового похода. Политические свободы Трумэн связывал со «свободным предпринимательством», то есть с капитализмом. Более того, именно он впервые стал утверждать, что «мир в целом должен принять американскую систему», иначе она не сможет уцелеть и в самой Америке. Новая «доктрина Трумэна» обязывала Соединенные Штаты немедленно вступать в бой с любым революционным движением, любой попыткой социалистического переустройства, любыми притязаниями Советского Союза.
Были отброшены различные проекты кредитования Советского Союза. Наиболее влиятельные экономические и дипломатические советники, в том числе и посол Гарриман, однозначно выступили против этого проекта. При этом Гарриман был одним из тех американских деятелей, кто яснее прочих представлял себе масштабы чудовищной нужды, царившей в СССР после войны. Более предпочтительным он считал предоставление американских займов малыми дозами, и всякий раз на условиях выполнения правительством Москвы тех или иных политических требований. Другие советники строили планы еще более энергичного экономического давления.
Эта закулисная сторона дела была известна советскому руководству. Тем не менее Сталин вновь и вновь возвращался к вопросу о возможном кредитовании, отдавая себе отчет в тяжелой экономической ситуации в стране. Даже в апреле 1947 г., когда Сталин встречался с новым американским государственным секретарем Маршаллом, он кратко заметил, что советская просьба о кредите остается без ответа в течение вот уже двух лет. После первых весьма скромных сумм СССР больше не получил ни одного доллара.
Отсутствие кредитов делало еще более острой проблему получения репараций с Германии, и в этом отношении Советский Союз, начиная с Потсдама, сталкивался с нараставшим сопротивлением Запада. Не встречая затруднений при получении репараций из своей зоны оккупации в Германии, Советский Союз не получил практически ничего из западных зон, несмотря на обязательства, принятые в Потсдаме его союзниками.
Однако подлинным камнем преткновения между Москвой и Западом стал так называемый «план Маршалла», который был призван устранить разительную диспропорцию между американским богатством и бедственным положением Европы.
5 января 1947 г. американский государственный секретарь Дж. Маршалл выдвинул идею выделения значительных финансовых ресурсов на цели восстановления европейских стран. Средства должны были предоставляться частями в течение ряда лет. Советскому правительству было предложено провести совместное обсуждение необходимых шагов, которые создали бы благоприятные условия для реализации американской инициативы. По «плану Маршалла», реализация всех проектов зарубежной экономической помощи должна была находиться под международным, а фактически – американским контролем.
В Вашингтоне этот план рассматривался как достаточно эффективное средство экономического давления на Советский Союз. Дело в том, что в Ялте и Потсдаме стороны пришли к соглашению: Германия будет выплачивать репарации в виде оборудования, промышленных станков и машин, легковых автомобилей, грузовиков и строительных материалов регулярно – в течение пяти лет. Особенно важны были эти поставки для советской химической и машиностроительной промышленности, нуждавшихся в модернизации. Международному контролю репарации не подлежали.
Однако с помощью «плана Маршалла» британское и американское правительства хотели приостановить репарации Советскому Союзу и странам Восточной Европы, а взамен предоставить международную помощь, основанную не на двусторонних соглашениях, а на международном контроле.
Подобная ситуация была для Советского Союза абсолютно неприемлемой. В конечном счете она могла привести к утрате советского контроля над Восточной Европой, поскольку коммунистические партии, уже утвердившиеся в Румынии, Болгарии, Польше, Чехословакии и Венгрии, были бы лишены экономических рычагов власти. О подобных намерениях Запада в Москве стало известно из докладной записки одного из наиболее ценных агентов советской разведки Д. Маклина.
Вполне прогнозируемый отказ Советского Союза от участия в «плане Маршалла» не обескуражил Вашингтон. Приглашение участвовать в этом плане было разослано всем странам Восточной Европы. Некоторые из них, к примеру югославы, сразу же отказались. Однако поляки и чехословаки, напротив, проявили заинтересованность в приглашении. Им было заявлено, что присоединение к «плану Маршалла» будет рассматриваться в СССР как враждебное действие. В конце концов все страны Восточной Европы образовали с Москвой единый фронт.
Один из основных авторов «плана Маршалла», Дж. Кеннан, считавшийся ведущим американским экспертом по СССР, опубликовал в те дни статью, которой также суждено было стать знаменитой. Вместо подписи он поставил одну лишь букву «X», однако вскоре его авторство было раскрыто. Кеннан предлагал не просто «сдерживать» Советский Союз. Он пришел к выводу, что Соединенные Штаты не должны ограничиваться удержанием своих позиций: оказывая на СССР жесткое давление, они могли бы привести в действие такие пружины, которые вызвали бы его крах или по крайней мере ослабление.
Со второй половины 1947 г. термин «холодная война» прочно обосновался в политическом словаре мира. После введения в действие «плана Маршалла» отношения СССР с его бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции быстро эволюционировали в сторону открытой враждебности. В марте 1948 г. перестала функционировать четырехсторонняя контрольная комиссия стран-оккупантов, уже находившаяся в кризисном состоянии. В июне в западных частях Германии была осуществлена сепаратная денежная реформа, а немного спустя французы согласились слить свою оккупационную зону с англо-американской «Бизонией». В результате разразился острый Берлинский кризис 1948 г., из которого Советский Союз вышел если и не побежденным, то далеко не победителем.
