Ты мой царь, мой вожак, ты одно у меня прибежище, мой божественный. Я твердо решилась идти за тобой, сколько бы ни пришлось тебе странствовать. Через темные непроходимые чаши пойду за тобою, петляя, И острые камни выстелят передо мной гладкий путь. Я пойду за тобою без устали; мне колючки покажутся шелковым покрывалом, А охапка листьев – покойным ложем. Рядом с тобой не нужны мне ни царственные палаты, ни райские чертоги. Никто не будет властен причинить мне зло, даже вооружившись и призвав на помощь демонов и богов. По пустыням бродя за тобою, тысяча лет пролетит для меня, словно день. Рядом с тобою сам ад мне подарит блаженство.
Индийские эротические скульптуры – один из немногих реликтов некогда вселенской религии. Вряд ли стоит напоминать, что все примитивные религии были во всех смыслах культами плодородия, созданными для приманки неуловимого чуда под названием Жизнь и для обмана вечной угрозы Смерти.
Сегодня такая религия называется черной магией и конечно же представляет собой дурную копию с оригинала. Устраивая шабаши и проводя черные мессы, несчастные психопаты не ведают, что сознательное почитание дьявола – карикатура на религии плодородия и любви, которые они безуспешно пытаются оживить.
Черная магия обязана признать своего бога Сатаной, которого христианские церкви уподобляли божеству колдовства. Именно он занимался магией и произносил заклятия, необходимые злакам, домашним животным и людям для размножения.
Женщин по-прежнему сильно влечет к колдовству, ибо в народной памяти с библейских времен живет почти забытое прошлое, когда Ева имела больше власти и больше сексуальной свободы.
Честно и без претензий написанная история любви вселяет в нас чувство неловкости потому, что нам с детства внушали разницу между двумя вещами – священной и простой любовью.
Но честный мужчина и честная женщина в глубине души согласятся, что вознесение сексуальной любви на божественные высоты все же лучше, чем наши натужные, а нередко и тошнотворные попытки классифицировать ее как-то иначе.
Отделяя сексуальную любовь от более высокой человеческой деятельности, мы все равно не решаем проблему ее определения. До сих пор в этой области сделано весьма мало полезного.
Выбор, впрочем, большой. Кинзи5 сводит любовь к математической формуле, подобно идеальному рецепту, рекомендуемому рекламой слабительного, что, разумеется, дополняется осуждением тех, кто не обращает внимания на рекламу.
Эрих Фромм6 и целая плеяда психоаналитиков спорят, то ли любовь – это жажда собственности, то ли желание принести себя в жертву. Фрейд называет любовь симптомом подавленной или неудовлетворенной сексуальности. Карл Маркс видит в ней буржуазный капиталистический способ удовлетворения одураченных масс. Современные рекламные агенты открыли возможность для сбыта бесконечного множества товаров под маркой сексуального болеутоляющего.
Все эти теории не только скучны и банальны, но, кроме того, неверны и вводят в заблуждение. Они принижают женщину, вдохновительницу любви, превращая ее в мошенницу и обманщицу, намекая, что она не несет и не может нести мужской половине человечества радость, которую ждут от нее на протяжении тысячелетий. К счастью, нынче же ночью несколько миллионов мужчин сумеют опровергнуть эту ложь.
