Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
Древнегреческий культ о Деметре и Персефоне идентичен сирийскому мифу об Афродите (Астре) и Адонисе, фракийскому мифу о Кибеле и Аттисе, египетскому мифу об Исиде и Осирисе. В греческом мифе, как и в азиатском и египетском прототипах, богиня оплакивает потерю своего возлюбленного, который персонифицируется с растительностью злаковых культур, умирающего зимой, а весной вновь возрождающегося [72, с. 436]. Отличие древнегреческого мифа от других заключалось в том, что греки воплотили эту идею немного в иной форме: скорбящая мать оплакивает умершую дочь. По преданию, у богини семян Деметры была дочь Кора – «Девушка зерна», причастная к культу матери. С праэллинских времен Деметра и Кора являлись двумя важнейшими богинями крестьянского населения всей Аттики и афинской общины. Древний миф рассказывает, что некогда в Элевсин, находившейся вблизи Афин, пришла старая женщина, печальная и мудрая, которую царь взял воспитательницей своему маленькому сыну. Однажды ночью царица увидела, что нянька кладет мальчика в огонь, и закричала от ужаса, «Жалкие люди», – ответила на обвинение нянька, – «я хотела дать мальчику бессмертие, но теперь это невозможно». И тут по дому разлились необычное благоухание и свет, и женщина приняла свой настоящий облик. Это была Деметра – богиня плодородия нив и цветов.
Если попытаться дать психологический комментарий к этому фрагменту древнегреческого мифа, то можно предположить, что в нем говорится о моменте экзистенциальной сопричастности каждого человека перед лицом собственной смерти, в ее неминуемости, перед которой он навсегда теряет свое бессмертие. На смену нашему неотождествлению себя со смертью приходит страх и ужас возмездие за свое бренное существование. С этой минуты наш непрерывный процесс «Жизни – Смерти» разъединяется на две тонкие грани противопоставления друг другу, «Жизни» и «Смерти». С нарушением целостного восприятия процесса, теряется взаимосвязь тела и духа, телесности человека, его взаимодействия внешнего (социума) и внутреннего (психика – тела), взаимозависимости агрессии и страха и, как следствие, неприятия смерти и неготовность к жизни [34, с. ]. Обычно это происходит с нами ночью, в раннем детстве, когда мы первый раз испытываем сильное эмоциональное чувство потрясение от осознания, что «я умру». В этот момент жизни, как никогда раньше, мы нуждаемся в защите взрослых, которые, будучи раньше подвержены этой общей разобщенности, не в силах оказать помощь и своей неготовностью воспринять происходящее усугубляют разотождествления единого непрерывного процесса «Жизни» – «Смерти».
Дошедший до нас древнегреческий миф повествует о похищении юной девушки Коры. Когда Кора, собирала полевые цветы на лугу, ничего не подозревая о надвигающейся опасности, ее похитил влюбленный в нее бог мертвых Гадес, увез на своей золотой колеснице в подземное царство и сделал своей супругой Персефоной. Богиня Деметра покинула Олимп, узнав, что это бог Зевс, отец Коры, согласился выдать ее замуж за своего брата Аида (Гадеса), бога подземного царства. И в бесконечной скорби богиня Деметра стала искать свою дочь. Между тем земля высыхала. Испуганные олимпийцы уговорили Аида на полгода отдавать Кору матери, и тогда ликующая земля снова стала цвести и плодоносить. Миф о Персефоне свидетельствует о зимнем увядании «соломенной бабы» с зерном, которую открывали ранней весной и обнаруживали, что она дала новые ростки. Деметра и Персефона олицетворяли прошлый и будущий урожай зерновых [72, с. 439-441]. Единство матери и дочери подкрепляется их изображениями в греческом искусстве. Античные художники изображали этих богинь хлеба с коронами из хлебных колосьев на головах и со снопами в руках. Миф о самой Деметре и ее любовных приключениях на трижды вспаханном поле указывает на обряд плодородия, который существовал в древнем мире. По поверью, чтобы обеспечить хороший урожай, жрица зерна на глазах у всех совокуплялась с царем-жрецом перед севом озимых [46, с. 66]. В Аттике поле в первый раз пахали весной, второй раз – после летней жатвы, а после принесения жертвоприношения богам земледелия пахали поле в третий раз, по весенней борозде. Происходило это, как писал Гесиод в своем труде, в осенний месяц пианепсион, перед подготовкой к севу [8, с. 432 – 433, 460, 462]. Представление об образе зерна, которое зарывают в землю в надежде и в ожидании новых всходов, в сознании человека пробуждало аналогию с человеческой судьбой и ее закономерностями, соединяя процесс жизни, цветения, развития и процесс смерти, умирания, увядания в естественное целое. Миф о Деметре и Коре является поэтизацией этой великой тайны умирания и прорастания зерна, замирания и расцвета жизни. И суть этого раскрывается в Элевсинских мистериях, связанных с таинством смерти и надеждой на вечное блаженство.
Артемида изначально была царицей дикой природы, ее называли «Госпожа дикой природы» [1, III.8-7]. Главные ее атрибуты – лук и стрелы, она любит охоту, особенно на оленей. По преданиям, богиня Артемида являлась покровительницей охотников и пастухов, но никому не разрешала убивать кого-либо в своем лесу без своего позволения. Поэтому охотник молился лесным божествам и обещал принести им богатые жертвоприношения, если те ему пригонят дичь [72, c.164].
Так же, как ее брат Аполлон, Артемида могла наслать на людей чуму и быструю смерть, а также вылечить их [20, I. и сл.]. Предание об Артемиде и Аполлоне повествует: когда их мать Лето готовясь произвести их на свет, она обнимала пальмовое и оливковое дерево или два лавра, чтобы помощь себе в предродовых схватках и без боли разрешиться двумя прекрасными близнецами. Поэтому богини судьбы сделали Артемиду заступницей и покровительницей всех рожениц, младенцев и животных, сосущих молоко [20, I. и сл. 72, c. 141]. Именно к ней обращались с молитвами роженицы. В священной роще в Неми Артемиде поклонялись как богине деторождения, дарующей потомство мужчинам и женщинам. В Эфесской статуе древнегреческий скульптор запечатлел богиню Артемиду в образе обильной даровитости, с многочисленными грудями и другими символами плодовитости.
Древнегреческий историк Плутарх отождествлял Артемиду с одной из нимф дуба Эгерией [72, c. 13, 17]. Из корней под этим дубом струился источник. Воды этого источника имели способность облегчать зачатие и сами роды. Найденные в этих местах разные приношения были сделаны по обету, имели прямое отношение к деторождению и посвящались нимфе Эгерии или богине Артемиде, что в этом случае являлось одним и тем же. Поскольку по греческому, а позже, и по римскому поверью, нимфа Эгерия управляла всеми дубовыми рощами, Артемида (Диана) являлась богиней всех лесов, рощ и была тесно связана с дубовыми рощами. Сама же Артемида оставалась девственницей и безжалостно карала тех, кто насильно хотел ею овладеть, превращая их в зверей. Однако девственность не была единственной отличительной чертой Артемиды. В разных городах Древней Греции ее почитали во многих ипостасях. В городе Эфесе богине Артемиде поклонялись как нимфе, оргиастической Афродите с мужским консортом, с символами финиковой пальмы, оленя и пчел. Ритуальное купание, во время которого за Артемидой подглядывал Актеон, рогатые лани, впряженные в ее колесницу [23, IX.2.3] скорее определяют ее как нимфу, чем как девственницу. Миф об Артемиде и Актеоне повествует о существующем институте царя-жреца доэллинского периода: когда царь-жрец персонифицируется с оленем, которого разрывали на куски после пятидесятимесячного правления, что составляло как раз половину Великого года. Оставшуюся часть года правил его соправитель или танист [46, c. 60].
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
