— Ты закатываешь истерику и болтаешь глупости! — вскричал сэр Маркус. — Имей в виду: если ты не будешь подчиняться моим приказам, можешь уйти из моего дома и существовать как знаешь!
Посуровевшим голосом он продолжал:
— Как ты думаешь, откуда берутся деньги на одежду, которую ты носишь, еду, которую тебе подают и на дорогостоящее образование, которое ты получила?
— Вы хотите сказать… что не будете… удерживать меня? — спросила Донелла.
— У тебя есть выбор, — ответил сэр Маркус. — Либо ты выходишь за одного из богатейших людей Англии, либо, чтобы прокормить себя, идешь в гувернантки или в компаньонки к какой-нибудь старой перечнице!
Донелла понимала, что это все, на что может рассчитывать женщина.
Тихо всхлипнув, она повернулась лицом к окну и спиной к комнате, как до этого стоял ее отчим.
За окном яркое солнце освещало сад. Весенние цветы ярким ковром покрывали зеленые лужайки. Все, принадлежавшее отчиму Донеллы, было самым лучшим, что только можно было купить за деньги.
Донелла вспомнила, как трудно было сводить концы с концами в их крошечном черно-белом коттедже после того, как ее отец погиб в море.
Теперь она видела лорда Уолтингема в другом свете. Он был высоким и широкоплечим, с начавшим лысеть высоким лбом. Волосы его побелели от времени, а от глаз ко рту сбегали глубокие морщины. В юности лорд был красив, а теперь обладал тем, что называли «представительностью».
И все же он был стар. Так стар, что Донелла ни на мгновение не могла подумать о нем как о человеке, который прикоснулся бы к ней или поцеловал ее.
Она вздрогнула. При мысли о том, что она может стать его женой, ей захотелось разрыдаться.
Как сможет она провести с ним всю оставшуюся жизнь! Этот старик был отвратителен ей, хотя она и не могла бы объяснить почему.
— Я… я не могу сделать этого… не могу! — от души воскликнула она.
Из-за ее спины раздался голос отчима.
— Послушай, Донелла, — начал он. — Я вовсе не хотел расстраивать тебя, и понимаю, какое это для тебя потрясение. Но ты ведь умная девушка, и я верю, что, когда ты все хорошенько обдумаешь, ты поймешь, как тебе повезло.
Он сделал паузу, а затем продолжал:
— Лорд Уолтингем оказал тебе честь, избрав себе в жены из всех своих знакомых женщин именно тебя.
Донелла не ответила, и граф добавил:
— Думаю, ты знаешь, что он уже был женат, но его жена стала инвалидом, и, прожив после этого еще несколько лет, умерла от истощения, которое не поддавалось лечению.
Донелла хранила молчание и не поворачивалась, и сэр Маркус продолжил:
— После этого Уолтингем отдал свое сердце и душу на службу родине. Он блистательно проводил все дипломатические миссии, которые поручали ему ее величество и министерство иностранных дел. К тому же он продолжает неустанно трудиться на благо Хертфордшира.
Сэр Маркус умолк, и через мгновение Донелла повернулась к нему.
— Я думаю… папенька… что мне нужно… обсудить это с мамой.
Лицо сэра Маркуса смягчилось.
— Конечно, дорогая, это будет очень разумно с твоей стороны. Так и поступи. В общем-то твоя мать не меньше меня рада случившемуся и считает, что ты должна занять высокое положение, как в кругу знати, так и во всей стране.
— Я пойду к ней… прямо сейчас, — тихо сказала Донелла.
Не взглянув на отчима, она вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Сэр Маркус сказал себе, что все прошло успешно, как раз так, как ему хотелось. Конечно, Донелла еще ребенок, трудно думать о ней как о взрослой, но она поймет, что лучшего ей никогда не предложат.
К тому же чем скорее она выйдет замуж, тем раньше он сбудет ее с рук. Однако никто не сможет сказать, что он не сделал для падчерицы все, что смог.
«Когда завтра Уолтингем приедет сюда, — подумал он, садясь за стол, — мы обсудим свадебную церемонию и, конечно, брачный контракт».
Захлопнув за собой дверь кабинета, Донелла побежала по коридору, а затем поднялась по лестнице. Но направлялась она вовсе не в комнату матери, как думал ее отчим. Она бежала к себе.
Заперев дверь, она сняла амазонку и сапоги, а затем бросилась на постель и задумалась.
Неожиданная свадьба поразила ее, подобно грому с ясного неба.
Всего неделю назад она вернулась в Англию и была этому очень рада. Она уже предвкушала обещанный отчимом лондонский бал и мечтала познакомиться со своими английскими ровесницами.
Несколько ее одноклассниц должны были впервые выехать в свет. Еще в школе они говорили о том, за кого выйдут замуж, и надеялись, что получат множество предложений.
— Моей сестре шестеро мужчин за один сезон предлагали руку и сердце, а она вышла за седьмого, — хвасталась одна из девочек.
— А чем он отличался от других? — спросила какая-то француженка.
— Он был сыном маркиза! — ответила англичанка.
Больше вопросов не возникало.
Донелла понимала, что подобный брак считался социальным триумфом и обрадовал всю семью девочки.
Теперь она подумала о том, как будут поражены ее одноклассницы, узнав про лорда Уолтингема.
И в то же время она была уверена, что хотя бы некоторые из них поймут ее нежелание выходить за него замуж.
«Я сказала, что он достаточно стар, чтобы быть моим отцом, — размышляла Донелла, — но я с таким же успехом могла сказать дедом — он выглядит не намного младше».
Ее собственный отец был молодым человеком, когда умер, быть может, потому что погиб в море. У него не было морщин под глазами и седых волос.
— Я… не могу сделать этого… не могу! — пробормотала Донелла.
Она долго собиралась с мыслями. Наконец, переодевшись в одно из красивых дорогих платьев, присланных ей матерью еще во Флоренцию, она вышла из спальни и неохотно отправилась в материнский будуар.
Это была прелестная комната, примыкавшая к спальне леди Грейсон. Здесь мать Донеллы обычно сидела по утрам, разбираясь в домашних делах.
Когда дочь вошла в комнату, леди Грейсон изучала меню на выходные. Она подняла взгляд и сразу поняла, какие чувства одолевают ее дочь.
Какое-то мгновение Донелла стояла у двери, глядя на мать.
Потом леди Грейсон поднялась со стула, и дочь, подбежав к ней, спрятала лицо у нее на груди. Мать крепко обняла ее.
— Я знаю, дорогая, что это было для тебя потрясением, — мягко сказала она, — но твой отчим очень настойчиво хотел сам тебе обо всем рассказать.
— Как я могу… выйти за… за человека… за старика… который старше моего отца? — спросила Донелла.
Мать не ответила, и через мгновение Донелла подняла голову:
