— Его предшественником был человек, убивший его деда , на коронацию его сопровождал человек, убивший его отца, а преемником будет человек, который без колебаний убьет его самого.
Один из близких друзей царя рассказал герцогу, что, узнав о страшной смерти отца, Александр расплакался.
— У меня нет сил править страной, — всхлипывая, сказал он жене. — Пусть кто-нибудь другой займет мое место.
Герцог считал, что царя преследует видение задушенного Павла. Он уже достаточно изучил Россию, чтобы понять: русские в душе могут страдать так, как люди другой национальности страдать не в состоянии. Герцог уже несколько лет был лично знаком с царем и замечал, что тот часто испытывает страшные душевные муки, которые, похоже, с возрастом только усилятся.
В это утро царь выглядел расстроенным, и по его голосу можно было догадаться, что он близок к истерике.
— Новости плохие, очень плохие! — поздоровавшись, сказал он герцогу.
— Что вам удалось узнать, ваше величество? — спросил герцог.
— Бонапарт продолжает свой поход на Москву, — произнес царь и тяжело вздохнул.
Казалось, ему пришлось совершить над собой огромное усилие, чтобы произнести эти слова.
— Одному богу известно, правда ли это. Никто толком не знает, что же происходит на самом деле.
Герцога не удивило это заявление царя.
Связь между армией и царем была очень плохой, сведения поступали нерегулярно, и на них нельзя было положиться. Вообще в России герцог наблюдал много странных, по его понятиям, вещей.
Царь и герцог сели за стол. Как обычно, к завтраку подали три разных сорта хлеба, в том числе калачи.
Калач — белая булка, легкая как пух. Ели ее горячей. Воду для приготовления теста привозили из Москвы-реки. Эта традиция сохранялась с прошлого века.
За завтраком царь, вместо того чтобы продолжить разговор о войне, начал цитировать Библию.
Заметив удивление герцога, он пояснил:
— Вчера мне сообщили, что князь Александр Голицын, которого я всю свою жизнь считал верным другом, — предатель.
— Не может быть! — воскликнул герцог, хорошо знавший князя.
— Сначала я тоже не хотел этому верить, — возразил Александр, — но мой осведомитель сообщил, что князь строит новый великолепный дворец, в котором он собирается принимать Наполеона.
— Неужели вы воспринимаете эту нелепую выдумку всерьез? — удивился герцог.
— Я немедленно отправился с визитом к Голицыну и прямо спросил его, почему он строит дворец в такие тяжелые времена.
— И что же ответил вам князь?
— Он ответил: «Вашему императорскому величеству не придется опасаться вторжения французов, если вы будете полагаться на волю божью».
Герцог удивленно поднял брови, но ничего не сказал, и царь продолжил:
— Голицын подошел к книжной полке и взял огромную Библию. Тяжелая книга выскользнула из его рук, упала на пол и открылась на странице, где находится псалом сорок первый.
Он замолчал. Герцог произнес:
— Боюсь, сир, я не помню этот псалом.
— «Господь твердыня моя и прибежище мое, избавитель мой, Бог мой, — скала моя; на Него я уповаю», — процитировал Александр. Голос его стал глуше, и очень убедительно царь добавил:
— Голицын убедил меня в том, что Библия открылась на этом месте не случайно, что это было послание божие.
— Надеюсь, князь прав, — сухо сказал герцог.
— Я верю в это! — воскликнул царь. — Всю ночь я читал Библию и думал о боге и о нашем положении. Убежден, мы будем спасены.
Герцог с трудом удержался от замечания, что русским действительно может понадобиться помощь Всевышнего, потому что вряд ли они могут надеяться только на свою армию.
Перед отъездом из Англии герцог ознакомился с отчетом доктора Кларка, англичанина, который два года назад, в 1810 году, побывал на тульском оружейном заводе и буквально пришел в ужас от увиденного.
Кларк писал:
«Оборудование устаревшее и в плохом состоянии. Всюду царит беспорядок. Рабочие с длинными бородами смотрят друг на друга и не знают, что им нужно делать, а их начальники целый день пьяные или сонные. Несмотря на все это, они собираются производить три тысячи мушкетов в неделю».
— А сколько они производят на самом деле? — спросил тогда герцог.
— Понятия не имею, — услышал он в ответ. — Но мы знаем, что русские мушкеты, помимо того, что они ужасно тяжелые, дают осечку пять раз из десяти и их может разорвать при выстреле.
Герцог подумал, что французские шпионы наверняка предоставили Наполеону Бонапарту те же сведения, что и в отчете Кларка.
Без сомнения. Наполеон ожидает, что его хорошо организованная и вооруженная по последнему слову техники армия не встретит в России сильного сопротивления.
Однако герцог счел неуместным поделиться с русским царем сведениями, которые могли бы его огорчить, Он постарался перевести разговор на другие темы, понимая, что не будет никакой пользы, если Александр впадет в отчаяние.
«Возможно, дела обернутся совсем по-другому и победят русские…»— с оптимизмом подумал он.
Однако, встречаясь в Зимнем дворце с членами императорской семьи и придворными, герцог видел, что они, так же как и он, полны опасений.
Атмосфера во дворце казалась такой гнетущей, что он решил навестить княгиню Всевольскую, с которой был знаком уже много лет.
Придя в свои покои, он обнаружил письмо от нее, написанное в типичной для княгини живой и яркой манере: в нем его просили при первой же возможности возобновить дружбу.
Княгиня писала:
«Мой бедный супруг находится сейчас на полях сражений, ноя готова с распростертыми объятиями принять вас, одного из моих близких и дорогих английских друзей. Я хотела бы, чтобы вы познакомились с моей Таней. Ей было всего десять или одиннадцать лет, когда вы видели ее последний раз. Теперь она стала красавицей и, когда эта ужасная война наконец закончится, я хочу представить ее вашим друзьям в Лондоне и королеве в Букингемском дворце».
Герцог прочитал письмо и нашел между строк много интересной для него информации.
Ему было известно, что князь Всевольский — один из самых богатых людей России. Его семья, как и другие древние знатные фамилии, владела не только огромными имениями, но и большим количеством крепостных.
Князю Всевольскому принадлежали двадцать пять тысяч крестьян в разных губерниях России.
Крепостные работали не только ювелирами, ткачами и резчиками по дереву, но и выступали в театральной и балетной труппах. У князя был и собственный театр, где он устраивал представления для своих друзей.
Князь был большим поклонником красоты и в жены взял признанную красавицу. В ее жилах текла австрийская и английская кровь Она часто говорила герцогу, что мечтает, чтобы ее дети, когда вырастут, не связывали себя брачными узами с русскими.
