— Йиркун,— начала она,— ты заходишь слишком далеко. Император терпелив, но...
— Терпелив? А может, он просто ко всему равнодушен? Может, ему безразличны традиции нашего великого народа? Может, он презирает то, чем гордится этот народ?
По ступенькам поднимался Дивим Твар. Он тоже понял, что Йиркун выбрал этот момент для проверки прочности власти Элрика.
Симорил взволнованно сказала:
— Йиркун, если ты проживешь...
— Мне не нужна жизнь, если погибнет душа Мелнибонэ. А защита души нашего народа — обязанность императора. Но что произойдет, если у нас появится император, который окажется не в состоянии выполнить эту свою обязанность? Если наш император окажется слаб? Если нашему императору будет безразлично величие острова Драконов и его народа?
— Эго гипотетический вопрос, кузен.— Самообладание вернулось к Элрику, в его голосе была слышна ледяная неторопливость,— Такой император никогда еще не восходил на Рубиновый трон и никогда не взойдет.
Дивим Твар приблизился к Йиркуну и тронул его за плечо.
— Принц, если тебе дорога твоя честь и твоя жизнь...
Элрик поднял руку.
— В этом нет необходимости, Дивим Твар. Принц Йиркун просто развлекает нас интеллектуальным разговором. Ему показалось, что музыка и танцы утомили меня — хотя на самом деле это не так,— и он решил развлечь нас. И тебе это несомненно удалось, принц Йиркун.— Последнее предложение Элрик произнес покровительственным тоном.
Йиркуна от гнева бросило в краску, и он прикусил губу.
— Продолжай, мой дорогой кузен,— сказал Элрик.— Мне любопытно. Развивай свою аргументацию.
Йиркун оглянулся, словно ища поддержки. Но все его сторонники находились далеко — в зале. А поблизости были только друзья Элрика — Дивим Твар и Симорил. И тем не менее Йиркун знал, что его сторонники слышат каждое слово, и если он не найдет достойного ответа, то потеряет перед ними лицо. Элрик чувствовал, что Йиркун предпочел бы закончить этот разговор и продолжить противостояние в другом месте и в другое время, но это было невозможно. У самого Элрика не было никакого желания продолжать эту глупую перепалку. Что ни говори, а она была ничуть не лучше, чем ссора двух маленьких девочек, которые не могут решить, кто из них будет первой играть с рабынями. Он решил поставить точку.
Йиркун начал:
— Тогда позволь мне предположить, что у физически слабого императора может оказаться и слабая юля и он не сможет править, как...
И тут Элрик поднял руку.
— Ты сказал достаточно, мой дорогой кузен. Более чем достаточно. Ты утомляешь себя этим разговором, тогда как мог бы в это время беззаботно танцевать. Меня тронула твоя озабоченность. Но теперь и меня начинает одолевать усталость,— Элрик дал знак своему старому слуге Скрюченному, который стоял среди воинов на тронном возвышении чуть поодаль,— Скрюченный! Мой плащ.
Элрик встал.
— Я еще раз благодарю тебя за заботу, кузен.— Потом он обратился ко всему двору: — Мне было весело. А теперь я ухожу.
Скрюченный принес плащ из меха белой лисы и накинул его на плечи своего господина. Скрюченный был очень стар и ростом гораздо выше Элрика, несмотря на сгорбленную спину и узловатые, словно ветви старого дерева, руки и ноги.
Элрик пересек тронное возвышение и вышел в коридор, ведущий в его покои.
Йиркун кипел. Он повернулся на тронном возвышении и подался вперед, словно собираясь обратиться с речью к наблюдавшим за ним придворным. Некоторые, не входившие в число его сторонников, откровенно улыбались. Сжав кулаки, Йиркун вперился в насмешников тяжелым взглядом. Он сверкнул глазами на Дивима Твара и разжал тонкие губы, собираясь что-то произнести. Дивим Твар спокойно выдержал его взгляд, ожидая начала речи.
Тогда Йиркун тряхнул головой, откидывая назад волосы — завитые и намасленные. И — засмеялся.
Резкий звук наполнил зал. Музыка прекратилась. Смех продолжался.
Йиркун сделал шаг назад, ближе к трону. Он завернулся в свой плащ — его тело целиком исчезло под тяжелой тканью.
Симорил шагнула к нему.
— Йиркун, пожалуйста...
Он движением плеча оттолкнул ее.
Йиркун медленно подошел к Рубиновому престолу. Стало ясно, что он собирается сесть на трон, что по законам Мелнибонэ было самым страшным из преступлений. Бросившись вперед, Симорил схватила его за руку.
Смех Йиркуна стал еще громче.
— Они хотят видеть Йиркуна на Рубиновом троне,— сказал он своей сестре. Та в ужасе оглянулась на Дивима Твара, на лице которого застыло жесткое, сердитое выражение.
Дивим Твар подал знак гвардейцам — и внезапно между Йиркуном и троном возникли две шеренги воинов в латах.
Йиркун бросил гневный взгляд на повелителя Драконьих пещер.
— Твое счастье, если ты погибнешь вместе со своим господином,— прошипел он.
— Этот почетный караул проводит тебя из зала,— спокойно сказал Дивим Твар.— Твой сегодняшний разговор был для всех нас хорошим развлечением, принц Йиркун.
Йиркун помедлил, оглянулся, напряженность его позы вдруг исчезла. Он пожал плечами.
— Времени еще достаточно. Если Элрик не отречется, он будет смещен.
Гибкое тело Симорил напряглось, глаза горели. Она сказала брату:
— Если хоть волос упадет с головы Элрика, я сама убью тебя, Йиркун.
Он поднял брови и улыбнулся. Казалось, что в этот миг он ненавидит сестру даже больше, чем кузена.
— Свой верностью этому выродку ты предопределила свою судьбу, Симорил. Ты скорее умрешь, чем продолжишь его род. Я не позволю примешивать к крови нашего дома его кровь. Да что там примешивать — марать его кровью нашу. Ты лучше подумай о своей собственной жизни, сестра, прежде чем угрожать мне.
Он опрометью бросился вниз по ступеням, расталкивая тех, кто подошел поздравить его. Он знал, что потерпел поражение, и шепоток лизоблюдов только еще больше раздражал его.
Огромные двери с грохотом захлопнулись. Йиркун исчез из зала.
Дивим Твар поднял обе руки.
— Танцуйте, господа. Наслаждайтесь всем, что есть в зале. Так вы больше всего угодите императору.
Но было ясно, что танцы на сегодня закончились. Придворные погрузились в разговоры, возбужденно обсуждая случившееся.
Дивим Твар повернулся к Симорил.
— Принцесса Симорил, Элрик не хочет признать опасность. Амбиции Йиркуна могут всех нас привести к гибели.
— Включая и Йиркуна,— вздохнула Симорил.
— Да, включая и Йиркуна. Но, Симорил, как нам избежать этого, если Элрик не разрешает арестовать твоего брата?
— Он считает, что таким, как Йиркун, нужно позволить говорить то, что им нравится. Это часть его философии. Я ее почти не понимаю, владыка драконов, но она согласуется со всем его мировоззрением. Если он уничтожит Йиркуна, то тем самым уничтожит и принципы своей логики. Так, по крайней мере, он мне пытался объяснить.
