«В пять лет на день рождения мне подарили собаку — это было самое оглушительное событие из всех, которые мне довелось пережить до тех пор; настолько невероятное счастье, что я в прямом смысле лишилась дара речи. Встречаясь с расхожим выражением „онеметь от восторга“, я понимаю, что это простая констатация факта. Я действительно онемела, — я не могла даже выдавить из себя „спасибо“, не смела посмотреть на мою прекрасную собаку и отвернулась от нее. Я срочно нуждалась в одиночестве, чтобы осознать это несусветное чудо. Кажется, насколько подсказывает память, я убежала в туалет — идеальное место, чтобы прийти в себя, где никто не сможет потревожить мои размышления. Туалеты в те времена были комфортабельными, чуть ли не жилыми помещениями. Я опустила крышку унитаза, сделанную из красного дерева, села на нее, уставилась невидящими глазами на висевшую напротив карту Торки и стала думать об обрушившемся на меня счастье.
— У меня есть собака… собака… Моя собственная собака, моя собственная настоящая собака… Йоркширский терьер… моя собака, моя собственная настоящая собака…
Позднее мама рассказала мне, что папа был очень разочарован моей реакцией на подарок.
— Я думал, — сказал он, — девочка будет довольна. Но, похоже, она даже не обратила внимания на собаку.
Но мама, которая всегда все понимала, сказала, что мне нужно время.
— Она еще не может уяснить себе все до конца.
Пока я размышляла, четырехмесячный щенок печально побрел в сад и прижался к ногам нашего сварливого садовника по имени Дэйви. Щенка вырастил один из сезонных садовых рабочих. Вид заступа, погруженного в землю, напомнил ему родной дом. Он сел на дорожку и стал внимательно наблюдать за садовником, рыхлившим почву.
Именно здесь в положенный срок и состоялось наше знакомство. Мы оба робели и делали нерешительные попытки приблизиться друг к другу. Но к концу недели мы с Тони оказались неразлучны. Официальное имя, данное ему папой, Джордж Вашингтон, я тотчас для краткости предложила изменить на Тони. Тони был идеальной собакой для ребенка — покладистый, ласковый, с удовольствием откликавшийся на все мои выдумки. Няня оказалась избавленной от некоторых испытаний».
Даже горячо любимая Няня отошла на второй план! Позднее терьер Питер стал явной заменой второму ребенку, против рождения которого выступал ее муж Арчи, а чуть погодя он заменил и самого ушедшего Арчи… И если развод переживался тяжелее, чем неизбежная смерть собаки, зато и жизнь без собаки представлялась невозможной, тогда как существование без мужа на поверку оказалось совсем неплохо. Новый муж отнюдь не требовался, новая собака была нужна вне всяких обсуждений. На смену Питеру пришли Тринкл, Бинго, которые сопровождали свою хозяйку повсюду и лаяли во время ее интервью на весь мировой эфир. При этом пристрастие Агаты Миллер-Кристи-Мэллоуэн к собакам казалось ее соотечественникам вполне умеренным: она не занималась всерьез их разведением (естественно, на некоммерческой основе), подобно ее дочери Розалинде, не посвящала им всю себя. Она просто их любила. А любила ли она кого-нибудь столь же сильно?
Конечно, в детстве для нее очень много значили канарейки, особенно незабвенный Голди, чьи исчезновение и возвращение потрясли ее душу так, как не потрясли ни мировые войны, ни семейные проблемы. Повзрослев, она стала большой поклонницей конного спорта и после войны даже учредила приз «Мышеловки» на скачках в Эксетере, который до последнего года жизни лично вручала победителю. Сама недоброжелательность не отыщет здесь даже следа саморекламы, ибо ее пьеса «Мышеловка» не только не нуждалась в рекламе, но напротив, своей неувядаемой славой поддерживала престиж этого не самого значимого спортивного трофея.
К огорчению части человечества, Королева детектива была равнодушна к кошкам. Обычно любителями кошек у нее выступают малосимпатичные персонажи, хотя в романе «Объявлено убийство» кот Тиглатпаласар принадлежит очень привлекательной семье викария и даже помогает мисс Марпл разгадать одну загадку.
2
Помогает, разумеется, случайно. Агата Кристи не придает животным волшебной значимости, вплоть до роли настоящих детективов-расследователей в духе, например, Лилиан Джексон Браун. И при всей своей любви к ним не вводит их в сюжеты просто ради сентиментального умиления или развлечения читателей. Питер в «Безмолвном свидетеле», как и Тиглатпаласар, нечаянно способствует прояснению одной тайны. Ту же роль выполняет кот Пух в романе «Убить легко». А гибель канарейки, в убийстве которой взаимно и бездоказательно обвиняют друг друга два персонажа в том же романе, становится катализатором решения о их роли в гораздо более важных происшествиях: тот, кто смог свернуть шею беззащитной птичке, способен на все! Однако разодрать на части петуха — безвредный и незначащий проступок!! Ведь канарейки, собаки, кошки и лошади в глазах англичан психологически несопоставимы с обычными сельскохозяйственными животными.
Да разве может быть иначе? В романе «Одним пальцем» великолепный щенок становится единственным свадебным подарком любящей сестры своему брату, вполне сопоставимым с дарами других родственников и друзей. А в рассказе «Превыше всего — собака» леди целиком подчиняет свою жизнь интересам собачки, расстаться с которой для нее немыслимо даже при перспективе голода. Англичане убеждены, что важнее собаки может быть разве только вопрос жизни и смерти. А может быть, и не важнее…
В романе «Объявлено убийство» любительское воссоздание атмосферы преступления, проводимое двумя старыми подругами, прерывается звонком со станции железной дороги, где обретается их пропавший пес.
«— Что? — зло прокричала в телефонную трубку мисс Хинчклифф. — Он там с утра? Со скольких? Черт побери, и вы только теперь мне звоните? Я натравлю на вас ОБЖОЖ. Недосмотр? И это все, что вы можете мне сказать?
Она швырнула трубку.
— Звонили по поводу той собаки, рыжего сеттера. Он у них с утра на станции… с восьми утра! Без глотка воды, представляешь? А эти болваны позвонили только сейчас. Поеду заберу его».
И она умчалась, игнорируя слабые попытки подруги прояснить наиважнейшее обстоятельство преступления, вдруг всплывшее в ее памяти. Этот поспешный отъезд стоил нерасторопной подруге жизни, и Хинч, конечно, позднее горько корила себя:
«— Если б я подождала!.. Если б выслушала!.. Дьявол! Собака могла проторчать на станции еще четверть часа».
Но как бы то ни было, комфорт собаки был оплачен человеческой жизнью, и мисс Марпл, как и другим персонажам, это не показалось несоразмерно высокой ценой. А грозное ОБЖОЖ — самое старое в мире британское Общество борьбы против жестокого обращения с животными — в детективах Агаты Кристи обрушивается не на мучительство (против него оно как раз не проявляет себя), а на избыточную любовь к питомцам, наносящую им вред. Кошатница из романа «Часы», наполнившая свой домик двумя десятками питомиц, радостно встречает инспектора Скотленд-Ярда, расследующего убийство по соседству:
«— Надеюсь, вы пришли по поводу того ужасного человека, который приходил ко мне из ОБЖОЖ. Какое безобразие! Я написала на него жалобу. Подумать только, он заявил, что мои кошки содержатся в условиях, не подходящих для нормального здорового существования! Форменное безобразие! Я живу только ради моих кисок, инспектор. Они — моя единственная радость. Для них делается все, что возможно».
