Книга Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 182

В публикуемом дневнике упомянуто и описано множество проявлений человеческих черт самых выдающихся людей. Меня это вдохновляет, ибо убеждает в реальной возможности достижения каждым из нас, хотя бы и в далеком будущем, такого же состояния роста сознания, каким обладали эти действительно великие люди. Что же может сильнее побудить нас к борьбе с собственными несовершенствами и духовному росту, как не пример тех, кто прошел этот путь до нас и показал нам дорогу собственным опытом — реальным опытом, со всеми его достижениями и сложностями, а не готовым абсолютным совершенством, иллюзорно существующим лишь в нашем воображении? Когда мы имеем счастье непосредственно познакомиться со свидетельством такого опыта, наши собственные несовершенства как-то становятся менее ужасающими и вполне преодолимыми. И я уверен, что найдутся люди, которые, читая эти правдивые страницы, почувствуют такое же вдохновение.

Иногда в России меня спрашивают, почему Музей Рериха в Нью-Йорке предоставляет так много материала для публикации в России. Ответ, в сущности, очень прост: ради запечатления истории нашего движения в возможно больших подробностях и ради сохранности информации. Как историки, так и широкая публика должны иметь возможно более полное, всестороннее и верное представление о жизни и деятельности каждого из членов семьи Рерихов. Но слишком часто мы видим, что архивы охраняются так, словно они содержат страшные тайны, тогда как в сущности каждый человек имеет право доступа к архивной информации по интересующей его проблеме, из которой он вправе сделать собственные выводы. Именно этой цели и служит наша работа по публикации архивных материалов. Скрываемые сведения дают известную власть и возможность контроля, что и вызывает стремление к монополии на информацию. «Хранители» секретов делают известным лишь то, что соответствует избранной ими форме представления о том или ином явлении, информацией о котором они располагают. Все, что противоречит принятому ими образу, обычно скрывается от чьих бы то ни было глаз, а то и уничтожается. И это большая трагедия.

Что же касается Рерихов, то все мы, конечно, дорожим собственными идеями о том, какими на самом деле были эти великие люди и какова была роль каждого из них в развитии учения Живой Этики. Мы склонны идеализировать их образы, делать их все более и более совершенными, пока они не становятся нереальными и безжизненными и не начинают напоминать ангелов или богов. Правда же заключается совсем в другом, и мы должны быть готовы принять ее. Несмотря на все свое подлинное величие, Рерихи были людьми со всеми человеческими чертами. И эти черты, в сочетании со сверхординарными способностями и талантами всех членов семьи, делают их людьми невероятного душевного богатства — но тем не менее людьми, которых мы, тоже люди, можем понять, а потому и следовать их примеру. Они были людьми, на которых мы можем надеяться стать когда-нибудь похожими.

Дневник, представляемый на суд читателя, был написан человеком, который был, может быть, самым выдающимся из рериховских учеников, и потому эти записи показывают нам и все духовное величие этих замечательных людей, и все их человеческие черты. Уже одно это превращает дневник З.Г. Фосдик в подлинное сокровище для тех, кто заинтересован в его предмете. Не говоря уже о множестве совершенно неизвестных ранее сторон истории развития учения Живой Этики и информации о его истоках, за запись которых для будущих поколений мы можем только быть глубоко благодарны.

Вряд ли можно переоценить подобное свидетельство из рук человека, ставшего ближайшим сподвижником Рерихов на самой заре их собственного духовного становления и пронесшего беспредельную преданность своим учителям и их работе через всю свою жизнь. Не напрасно Е.И. Рерих называла Зинаиду Григорьевну Верным Стражем и Учения, и всех дел их движения, а на склоне лет не раз свидетельствовала в письмах самым разным адресатам, что именно З.Г. Фосдик является самым близким, доверенным и верным ее сотрудником.

Так, в письме Б.Н. Абрамову, своему ближайшему ученику на Дальнем Востоке, Е.И. Рерих пишет:

«Зинаида Григорьевна — моя верная Другиня и наша многолетняя сотрудница. Всем своим существом она предана Служению и Великому Владыке. Она хранит основы дел и творчества Н.К. и много помогает мне, если бы не она, я была бы удушена и не смогла бы провести свою самую главную работу. Я много доверяю ей и знаю ее полное бескорыстие и преданность Великому Владыке. Она человек дела, а не сладких слов и возложения на других. Она не сентиментальна, но видит и чует много из того, что ускользает от других. Она готова пожертвовать всем, лишь бы выполнить Указанное ей, и этому мы имели примеры. На ней лежит огромная работа по охранению основ Дел и Знамени Мира, также и огромная работа в продолжении Общества Агни-Йоги и всех изданий. Она же корректирует с мужем своим все переводы книг Учения. Таких преданных тружеников нужно ценить и уважать. Я люблю ее и утверждаю, что она ценнейший сотрудник и друг. Сердце ее золотое, и она уже научилась некоторому распознаванию людей. Опыт у нее большой и со многими национальностями. Цените ее, как мы, ближайшие сотрудники, ценим ее и скромного, но дельного труженика ее мужа, который также предан Служению. И во всем отказывает себе, чтобы помочь делам»[1].

Следует обратить внимание на тот факт, что Зинаида Григорьевна начала писать дневник именно со своей встречи с Рерихами. Осознав масштаб их личностей и величие их будущей миссии, она и решила начать записывать свои наблюдения и впечатления. Сами Рерихи были весьма обрадованы появлением такого стороннего и вместе с тем вполне доверенного «летописца», всецело поддержали Зинаиду Григорьевну в этом начинании и нередко специально советовали ей записать те или иные вещи. Имея в виду ведение этого дневника, Е.И. Рерих откровенно поведала его автору многие уникальные подробности из своей прежней жизни в России. Вместе с тем, по-видимому сознавая, что наибольшую ценность для потомков будет иметь лишь подлинно свободный и независимый источник, ни Николай Константинович, ни Елена Ивановна не считали возможным пытаться контролировать этот процесс. В результате мы действительно можем сказать, что имеем перед собой поистине уникальный источник, осведомленно, достоверно и искренне освещающий перед нами панораму истории осуществления великой духовной и культурной миссии великих людей.

Когда Зинаида Григорьевна готовилась к уходу из этой жизни (приближение которого она полностью осознавала) и взяла у меня обещание продолжить ее работу, я спросил: что, по ее мнению, я должен сделать в первую очередь. «Изучайте мой дневник, — ответила она. — В нем вы найдете достаточную основу, чтобы вести работу как должно. И пожалуйста, продолжите мою миссию по распространению Учения в России». Настоящая публикация ее дневника является для меня частью выполнения этого обещания.

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 182