Но свое мнение я решила держать при себе, все равно всех не перевоспитаешь! Я взглянула на свою собеседницу: обычная, совсем не разбитная. Моя сестрица могла бы ляпнуть такое, но она была старше и, как сама любила шутить, жизнь научила ее цинизму.
А эта девушка была моей ровесницей. Меркулов, к счастью, за общим гомоном не расслышал ее слов.
— Интересно, — продолжала она рассуждать вслух. — Как он насчет того, чтобы перепихнуться за балл? Идеальный вариант — совместить приятное с полезным…
Я отодвинулась от нее подальше, чувствуя, как краска стыда продолжает заливать мои щеки. Меркулов не задержался в коридоре, вежливо, но упорно проложил себе дорогу через гомонящих девиц к одной из дверей, за которую они не смели пройти, и скрылся.
Самое ужасное заключалось в том, что Меркулов понравился мне очень сильно. Почему-то подумалось, что такого мужчину я хотела бы видеть отцом своего ребенка. Стройный худощавый брюнет с живыми темными глазами на подвижном лице притягивал внимание. Стоило ему исчезнуть из поля зрения, как толпа студенток рассосалась, шум смолк, а моя собеседница превратилась в обычную девчонку безо всяких отклонений. Наваждение растаяло.
— Слушай, меня Света зовут, не одолжишь на мороженое? — обратилась она ко мне. — Очень хочется трубочку сахарную.
Мы спустились вниз, к киоску. Глядя на то, как румяная Света уминает мороженое, я обругала себя за глупость — само собой, ее слова не надо принимать всерьез. Вчерашняя школьница, еще ребенок. Она вроде Ленки, что на словах просто распоследняя развратница, а на деле, кроме как со своим Толиком… Я-то знаю, она мне все рассказывает. Как и я ей. Жаль, что ее здесь нет.
Себе я взяла простой сливочный стаканчик.
— Экономишь? — поинтересовалась Света.
— Нет, просто люблю!
— Лизни мою! — сунула она мне мороженое.
— Нет, это негигиенично.
— Я же не заразная! — насупилась она.
Но через секунду просветлела:
— А тебе Меркулов понравился? Ну признайся!
Я не знала, что сказать. О таком ведь не говорят вслух.
— Молчание — знак согласия, — пискнула она довольно. — Вижу, что понравился. Душка и не женат, кстати! Давай его вдвоем раскрутим!
— Как это? — не поняла я.
Перед моими глазами возникла совершенно несуразная картина — мы вдвоем со Светой, вцепившись в руки Меркулова, раскручиваем его, словно карусель.
— Я серьезно, — продолжала она, — давай его на пару соблазним…
Она осеклась, заметив выражение моего лица.
— Ты что как девочка? Или ты и правда — девочка?
— Мне кажется, это мое личное дело! — ответила я, постаравшись вложить в эту фразу максимум достоинства.
На экзаменах я набрала недостаточное количество баллов и тем же летом поступила в училище при академии имени Павлова.
БРАК ПО-РУССКИТак началось мое житье в городе на Неве. Помимо учебы, магазинов и уборки, были еще прогулки с Максом. Он быстро привык ко мне. Сам приносил поводок, врываясь в комнату рано утром и толкая холодным носом — вставай, мол, нечего разлеживаться.
На одной из этих прогулок я и встретилась с Николаем. Был пасмурный день, дождь накрапывал с утра, а когда мы с Максом добрались до сквера, где он обычно справлял свои делишки и знакомился с другими собаками, начался настоящий ливень. Зонт уже не спасал — ветер направлял капли под него, да какие там капли, настоящие потоки. Разверзлись хляби небесные. Даже Макс, до сих пор не обращавший внимания на непогоду, стал поглядывать на меня жалобно — не пора ли домой?
Я повернула назад, но не успела добраться до парадного, как порыв ветра вывернул зонтик наизнанку. Надо мной раскачивались деревья, в небе громыхнуло. Ближайшим местом, где можно было укрыться, оказался ларек, где торговали винно-водочными изделиями, сигаретами и шоколадками. Под его козырьком я и встала, капли залетали и сюда, но какая-никакая крыша над головой. Рядом стоял высокий молодой человек с только что купленной бутылкой пива. Откупорив ее, он вернул открывашку продавщице и повернулся ко мне.
Открытое простое лицо, глаза вроде бы добрые. Похож на кого-то из актеров советского кинематографа — еще той поры, когда были в моде фильмы о простых рабочих… Вполне мог бы стать кумиром молодежи. Я шмыгнула носом — не хватало еще заболеть.
— Вот завернула погодка! — он подмигнул мне.
Я улыбнулась, одновременно пытаясь справиться с непослушным зонтом.
— Пива не желаете? — предложил он мне открытую бутылку.
«Радушный какой», — отметила я про себя, но от пива отказалась. Во-первых, не люблю, во-вторых — из одной бутылки, да еще от незнакомца? Внизу струились потоки воды, мокрый Макс жался к ногам, дрожа то ли от холода, то ли от страха.
— Боюсь, я и так уже простудилась, — сказала я.
Продавщица каким-то чудом просунулась в крошечное окошко и недружелюбно посмотрела на меня.
— Девушка, — сказала она. — Вы бы отошли с собакой — всех клиентов распугаете!
Макс начал подвывать, тычась мордой в мои колени.
— Прекрати, Соня, — вступился за меня парень. — Каких клиентов? Все по домам разбежались, посмотри, чего творится! Я и то случайно оказался — припозднился с рейса… И потом, она простудиться может! Дай-ка нам лучше малявку, для согреву…
— Если вы для меня, то не надо, спасибо, — испугалась я.
— Напрасно! — покачал он головой. — За вами есть кому ухаживать?
Я нахмурилась — что за наглость!
— Я имею в виду — если вы заболеете, — объяснил он свой вопрос.
— Есть, — соврала я.
Выкладывать ему всю подноготную я не собиралась.
— Это хорошо! — сказал он и вздохнул. — А вот за мной некому! Родители скончались, мать я и не помню. Отца вот неделю назад похоронил — завтра девять дней.
Я взглянула на него с сочувствием — не представляю себе, как перенесла бы такое. Знаю, что рано или поздно это непременно должно случиться, но стараюсь не думать. Я поневоле взглянула с сочувствием на этого человека, который примолк и сделал глоток из своей бутылки.
— Пойду я, — сказал он. — Может, еще встретимся. Я тут рядом живу.
И показал на дом за сквером. Я кивнула.
— Мороз, — представился он. — Николай Мороз…
Бонд, Джеймс Бонд — прозвучало у меня в ушах рефреном. Я еще раз кивнула.
— Надя. Надежда! — потянула за поводок и заодно представила своего пса: — Макс…
— Очень приятно!
В тот вечер и он мне показался весьма приятным молодым человеком.
Дни тянулись однообразно: учеба, возвращение домой, прогулки с Максом, брюзжание тети Вали… В начале сентября ей стукнуло шестьдесят. Мать с отцом прикатили на день рождения — юбилей как-никак, да и меня проведать. Ленка подъехала чуть позже — одна, без Толика своего любимого.
