Перед тем как грянул кризис, Борис Николаевич Ельцин клялся, что дефолта не будет. Даже вроде обещал в случае нарушения своей клятвы лечь на рельсы. Кризис грянул, на рельсы, слава богу, никто не лег. Но зато я на всю жизнь уяснил, что если власть что-то серьезно обещает, клянется, значит, все будет точно наоборот. Если власть сказала, что люди никогда не будут летать, значит — беги заказывать пиджак с чехлами для крыльев; если она поклялась, что голода не будет, — запасайся консервами. Моя бабуля, между прочим, до конца своей жизни хранила в своей кладовочке бруски хозяйственного мыла, упаковки спичек и мешки с солью. Сталинские и хрущевские облигации она тоже хранила. Под матрасом. Кажется, они так и прогорели, превратившись в нумизматическую редкость.
Как известно, беда не приходит одна. Именно в разгар этого чертового кризиса меня угораздило влюбиться. Казалось, о каких таких «шуры-муры» может идти речь, когда того и гляди какой-нибудь ядерный реактор взорвется из-за того, что его сотрудники забастовали. Но ничего не поделаешь…
В Москве в первые дни дефолта творилось что-то невероятное: банки и магазины позакрывались, заведения общепита и развлекательно-увеселительные объекты чуть ли досками не забили, как во время военной осады, народ судорожно метался, не зная, что делать — то ли покупать валюту у спекулянтов, то ли сдавать ее, пока она находится на астрономической высоте. И вот в этот неблагоприятнейший момент состоялось наше первое свидание. Я пригласил свою девушку, в недалеком будущем невесту и жену, погулять на ВВЦ. Интересное это место — Выставка достижений народного хозяйства. После развала Советского Союза сей уникальный государственный заповедник бахвальства превратился в роскошный некрополь — мертвый псевдоантичный город, гигантское кладбище былого величия. Под каменными изваяниями тучных коров стали торговать корейской и китайской бытовой техникой, а павильоны, демонстрирующие некогда высочайший уровень советской промышленности, науки, техники и культуры, забили тюками с турецкими и опять же китайскими шмотками. Но когда мы пришли на ВВЦ погулять в тот незабываемый августовский денек, то уже не обнаружили ни технику, ни шмоток — торговля капитально подвисла… Образно говоря, ВДНХ умерла два раза. Первый раз, когда превратилась из почетной выставки в бесславный базар, а второй раз — в августе 1998-го, когда вообще опустела и обезлюдела. Не удивлюсь, если я стану свидетелем ее третьей, уже окончательной, гибели, когда она попадет в программу какой-нибудь реконструкции и модернизации.
Накануне свидания я очень переживал, что из-за нехватки денежных средств я буду выглядеть в глазах подруги полным ничтожеством. Но пронесло: взбесившимся ценам не удалось нас искусать, так как покупать было нечего и негде. Хотя, кажется, мне удалось все же слегка «гульнуть» — я купил бутылку пива и пачку невразумительных сухариков. Словно два чудом выживших после атомной войны человека, мы слонялись по ВВЦ, несли ахинею, сидели на лавочках, смотрели на пустые, еще пахнущие вкусным дымком шашлычные и время от времени глупо-преглупо смеялись.
— Вот павильон «Свиноводство», — важно вещал я, — раньше в нем жили отборные хряки и свиноматки, а теперь здесь торгуют телевизорами и компьютерами. Хотя нынче он закрыт и опечатан. А вот павильон «Металлургия», раньше здесь были представлены достижения металлургической промышленности, а теперь, значит, расположились вьетнамский мини-рынок и ярмарка меда. Сегодня он тоже закрыт и неизвестно, когда откроется. А вот павильон «Космос». Долгие годы здесь хранились уникальные космические аппараты, а теперь продаются саженцы, рассада, удобрения и элементы ландшафтного дизайна. Вчера его закрыли на неопределенное время. А вот павильон «Культура», раньше…[1]
Ну и так далее, в таком духе.
Пожалуй, в этот день я в первый раз по-настоящему ощутил так называемое «счастье».
Детские конкурсы
Елена Кладова
Северодонецк, Украина
В 90-е — ведущий ревизор управления по труду Луганского облисполкома; находилась в отпуске по уходу за ребенком; после 90-х — ведущий специалист и заместитель начальника отдела Луганского областного центра занятости.
Суперприз
Шел 1996 год. Несмотря на то что мы с мужем работали, материальное положение семьи оставалось тяжелым. Супругу вместо денег давали продукты или автомобильные клапаны, которые выпускал завод. Запасные части надо было вывезти и продать за пределами области, чтобы получить наличные денежные средства для оплаты коммунальных услуг. Накопления моих родителей на сберегательных книжках в один миг превратились в фантики.
На руках у нас находилось двое детей — одиннадцатилетняя дочь и четырехлетний сын. Дочери Лизе очень хотелось иметь куклу Барби, как у одноклассниц, но как ее купишь, если на продукты не всегда денег хватало. В это время детский журнал «Барвинок» объявил конкурс по валеологии (науке о здоровье). Среди детей, правильно и оригинально ответивших на вопросы трех туров викторины, разыгрывались три приза — поездка на отдых в Италию, кукла Барби и школьные принадлежности. Мы с Лизой решили принять участие в конкурсе — ведь это реальный шанс получить куклу ее мечты! Чтобы правильно ответить на вопросы, дочь ходила в библиотеку, штудировала «Детскую энциклопедию», «Энциклопедический словарь» и медицинские справочники бабушки. Ответы оформлялись в виде сказок и в назначенные сроки отправлялись в редакцию журнала. И вот, наконец, все три тура пройдены, осталось ждать результата. В отличие от ребенка, я не надеялась на приз, но помогала дочери и подбадривала ее. Какова же была наша радость, когда из Киева пришла телеграмма, где сообщалось, что Лиза выиграла суперприз — бесплатную путевку на месячный отдых в Италии! Мы не верили своим глазам, но это оказалось реальным — в тяжелые 90-е годы отправить ребенка из небольшого украинского города в Италию за победу в викторине. Нам необходимо было оплатить лишь проезд в Киев и обратно. Отрадно, что все затраты на поездку брал на себя спонсор, хотя и не без выгоды для себя. Работы, присланные детьми на конкурс, вошли в изданный им учебник валеологии.
Я очень переживала, так как девочка должна была лететь в путешествие одна, без родителей. Для одиннадцатилетней дочери все было впервые — поездка на поезде в столицу Украины, знакомство с группой детей из Чернобыльской зоны, которые вместе с ней отправлялись в Неаполь, полет на самолете, общение с итальянцами при помощи разговорника, жизнь в чужой семье вдали от дома. С другой стороны, я понимала, что вторая такая возможность в ближайшей перспективе нам не представится. Вместе с моей мамой мы обновили ребенку гардероб для поездки, купили украинские сувениры итальянцам и спонсору. В августе я отвезла Лизу в Киев, и она отправилась в необыкновенное путешествие. Поездка оставила неизгладимое впечатление у дочери на всю жизнь. Итальянцы очень тепло ее приняли, купили подарки (одежду и игрушки), свозили на побережье Адриатического моря — отдохнуть, познакомили со своей национальной кухней и бытом. До сих пор мы любим рассматривать фотографии, привезенные Лизой из Италии, и читать журнал «Барвинок», в котором опубликован ее дневник о поездке. Куклу Барби нам все-таки удалось купить ребенку, однако уже после путешествия.
