Все государи в ту пору занимались танцами и играли хотя бы на одном музыкальном инструменте, чаще всего на лютне, считавшейся самым изысканным из струнных инструментов. Анна усердно упражнялась в игре на лютне, а Людовик XIII делал это виртуозно.
В 1647 году, девяти лет от роду, Людовик начал обучаться игре на лютне под руководством Жермена Пинеля. Он не сопротивлялся, занимался добросовестно, но без энтузиазма. Вероятно, он уже тогда предпочитал гитару, инструмент арабского происхождения, сначала ставший очень популярным по ту сторону Пиренеев, затем появившийся в Неаполе и очень быстро превратившийся в излюбленный инструмент бродячих артистов, прибывавших в большом количестве из Италии следом за Мазарини, который, быть может, под впечатлением барочного Рима папы Урбана VIII пожелал превратить Париж в новый Рим.
Людовик играет на гитаре с самого раннего детства, как говорят, с двух лет. Каждую неделю знаменитый Тиберио Фьорелли[11], придумавший персонажа Скарамуша, отправляется в Лувр. «Он приходил со своей собачкой, своей кошечкой, своей обезьянкой, своим попугаем и, конечно, со своей гитарой. Он сажал маленького короля к себе на колени и подкидывал его». Говорят, что однажды Людовик так смеялся, что обмочился.
Проходит два года. Наступает год 1650-й. Людовику 12 лет, и он заявляет, что хочет играть на гитаре. Это вызывает возмущение щеголей, которым гитара, не в пример сладостной и меланхоличной лютне, кажется пригодной лишь для того, чтобы сопровождать топот мужланов в притонах Андалусии и Кампании[12]. Но ведь Людовик — король, мнение щеголей для него ничего не значит.
Ему нанимают в учителя уроженца Кадиса[13], происхождение коего скрывает вполне французское имя Бернар Журден де ла Саль. Тремя годами позже Людовик потребует лучшего, и Мазарини выпишет для него из Мантуи знаменитого виртуоза того времени Франческо Корбетту, который напишет для своего ученика трактат под названием «Королевская гитара». По словам придворной дамы королевы, мадам де Мотвиль, Людовик каждый день сам себе устраивал концерты.
Он был, как и большинство августейших отпрысков, огражден от внешнего мира, а тем временем королевству грозили и внешние, и внутренние потрясения.
Первая Фронда[14]
Тридцатилетняя война католиков против протестантов, начавшаяся в 1618 году, по-прежнему опустошает Германию и требует всё больше денег. Почему? Католиков сумел повести за собой император Священной Римской империи германской нации Фердинанд II Габсбург. Одержи тот победу, и она поставила бы на колени Францию, как и победа Карла V веком ранее, если бы ему удалось взять верх над Франциском I.
Ослабление могущества Австрийского дома — такова была главная цель Ришелье — требовало победы над империей. Спасение нации было важнее религиозных соображений, а потому Ришелье, невзирая на то, что сам был римским кардиналом, поддержал врагов папы с полного одобрения Христианнейшего короля Людовика XIII. Мазарини, являвшийся, как и Ришелье, князем Церкви, пошел тем же путем.
Вплоть до 1635 года Франция ограничивалась тем, что поддерживала деньгами врагов империи, главным из которых была Швеция Густава II Адольфа. Шведский король, талантливый полководец, регулярно наголову разбивал противостоявших ему австрийцев и немцев. Но 16 ноября 1632 года он был убит в сражении при Лютцене, успев, однако, разбить Валленштейна, являвшегося последней надеждой Фердинанда.
Смерть Густава Адольфа была спасением для императора, которому снова удалось взять верх. Протестанты, оказавшиеся в очень затруднительном положении, подписали с ним ряд договоров, предоставив, таким образом, Франции в одиночку бороться с империей. Людовик XIII объявил войну своему шурину Филиппу IV Испанскому, ибо Испания, расположенная ближе всего к границам Франции, являлась главной опорой и союзником империи.
Начало кампании было катастрофическим. В 1636 году испанцы перешли границу на севере и захватили Корби. Их разведчики подошли к Парижу, и Ришелье, зная, какую он внушает ненависть, стал, тем не менее, появляться на улицах, чтобы не допустить паники и укрепить мужество французов. Однако испанцы не пошли дальше. Почему? Ответа на этот вопрос нет и поныне.
Лишь семь лет спустя, 19 мая 1643 года, через пять лет после смерти Людовика XIII, победа, одержанная при Рокруа в Арденнах герцогом Энгиенским, кузеном Людовика XIV и будущим принцем де Конде, положила конец испанской угрозе.
Но страна обескровлена налогами, ведущими к стремительному росту инфляции. Порочная фискальная система имеет следствием фантастическое увеличение расходов. Бюджетные траты государства, составлявшие в 1630 году около 40 миллионов ливров, в 1634 году достигают 120 миллионов, а в 1635-м подскакивают до 208 миллионов. Из-за всеобщей нищеты растет число бунтов, направленных против налоговой политики, именуемых «волнениями».
В 1635 году они охватывают Гиень, Перигор, Пуату, Лимузен, Мэн, Овернь. В 1640-х годах из-за плохого урожая «волнения» распространяются на Нормандию, Анжу, Гиень, Лангедок, Руэрг, Прованс, Дофине.
В эти возмущения вовлечены все классы, от сеньоров до крестьян. В ту пору говорили: «Король ничего не знает» — и возлагали вину на всех, кто так или иначе был связан со сборщиками налогов. А что, собственно, знал король? Ему шел двенадцатый год.
Вина возлагается на королеву, а еще более — на Мазарини, которого вскоре станут ненавидеть еще сильнее, чем некогда Ришелье. Страну охватывает страстное желание мира, а победа при Рокруа позволяет надеяться, что мир этот не за горами. Однако начавшиеся в 1644 году в Мюнстере и Оснабрюке переговоры затягиваются, а военные действия продолжаются.
Финансовая пропасть всё углубляется, появляются всё новые налоги. Отчаяние охватывает все слои населения. Первый президент парижского парламентах[15] Матьё Моле официально выступает против истощающей Францию нескончаемой войны.
