Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Еще в приграничном Харгое я решил представляться вольным путешественником, приехавшим сюда, чтобы написать о Землях Эрхегорда подробный путеводник. Рассказывать о подлинных причинах моей поездки было бы опасно, равно как и упоминать обстоятельства последних трех лет: от дня, когда я был вынужден бежать из родного города, до минуты, когда пересек границу самого западного из Вольных княжеств Своаналирского плато.
С каждым кварталом Багульдин становился все более оживленным. Оглянувшись, я увидел, что туман сзади обрывается стеной – уходит ввысь, до неба, где мешается с облаками. Словно гигантская морская волна, нависшая над городом всей тяжестью своих вод, но отчего-то застывшая, отказавшаяся падать на его улицы.
Если поначалу, вырвавшись из мглы, я ехал в одиночестве и в такой тишине, что моя гартолла, должно быть, на целый квартал вперед оповещала о своем приближении – цокотом копыт, перестуком колес, – то сейчас меня поглотил вполне ощутимый городской шум, а на дороге пришлось потесниться, уступая встречному движению.
Вскоре я выехал на центральную Ярмарочную площадь. Здесь стояли кареты, повозки, беговые дрожки. У лавок под деревянными навесами толпились покупатели. Слышались смех, разговоры.
С площади было хорошо видно, что весь Багульдин окружен мглой. Город будто лежал на морском дне. Неприятное чувство угрозы. Ждешь, что волны обрушатся на улицы, смоют все, построенное человеком, не оставят и воспоминания об этих местах.
Светлое небо над головой было широким, но замкнутым. Его окружало, теснило неровное кольцо тумана, оно бугрилось по кромке, будто вскипало. Опускавшиеся от него сумрачные портьеры были почти гладкими, спокойными и непроглядными.
Посреди площади возвышалась статуя Эрхегорда Великого – первого ойгура этих Земель, основателя Венценосного рода. Закованный в пузырчатые латы, он в одной руке держал меч, а в другой – голову какого-то неизвестного мне зверя.
Дома, выходившие на площадь, были выше и богаче тех, что я видел на Парадной улице. Их обхватывали барельефы из плит карнальского камня с изображением крестьян, кузнецов, воинов, музыкантов, все – в две, а то и в три высоты настоящего человека. По углам домов высились каменные стражи с громадными пиками в руках, острия которых тонкими башенками поднимались над кровлей.
На противоположной стороне площади стояло подворье с вывеской «Нагорный плес». За ним, в двух кварталах, вздымалась центральная башня местной ратуши. На ее вершине в каменной сетке полыхал огонь – тот самый, чей отсвет я угадывал еще в тумане.
Остановившись на подворье и едва прикоснувшись к подушкам на вааличьем пуху, я отправился в ратушу – хотел поскорее избавиться от писем и, по возможности, расспросить кого-то о дальнейшей дороге. На встречу с комендантом Багульдина я и не рассчитывал…
– Отпусти меня, – промолвила женщина.
Она теперь стояла в пяти шагах от Зельгарда. Ее волосы неестественно блестели, будто тончайшие золотые нити. В глазах угадывалась необычная жемчужная глубина.
– Саир, – сбивчиво сказал один из стражников. – Оэдна…
– Не смей называть ее этим именем, – процедил Зельгард.
Стражник потупился и еще крепче схватил женщину за ворот, отчего ей пришлось не просто выпрямиться, но даже чуть запрокинуть голову.
– Отпусти меня, – повторила она. – Ведь я все равно останусь с тобой. Дай мне хоть такую свободу.
– О свободе может говорить человек. А ты – мерзость. Порождение Хубистана. Ты не человек. И я слишком тебя люблю, чтобы позволить такой мерзости разгуливать по городу и называть себя моей женой.
Зельгард говорил тяжело, рублено, будто старался каждым словом больнее ударить Оэдну, если только эту женщину действительно так звали.
– Ты даже тюрьмы недостойна.
– Ты ведь знаешь, что я буду приходить вновь и вновь. Вновь и вновь… Потому что презираю тебя.
– Знаю.
– Так отпусти. И ты больше меня не увидишь. Мы будем счастливы с тобой. Я смирюсь.
Я затаился за спиной Зельгарда. Силился понять, что здесь происходит. Очередная сцена безумия. Я лишь предположил, что туман, окруживший Багульдин, постепенно сводит с ума его жителей.
Присмотревшись к Оэдне, заметил, что из ее рта с каждым словом вырывается легкое облачко дыхания, будто она говорила на морозе. В приемном зале было по-летнему тепло, и эту странность я тоже не мог объяснить.
– Так, значит, ты давно прячешься, – вздохнул Зельгард.
– Три дня.
– Ты становишься умнее.
– Я тоже меняюсь.
– Тем приятнее будет от тебя избавиться.
Стражники в дверях стояли так, будто ничего интересного тут не происходило. Более того, казалось, что они заскучали, слушая этот диалог. Вестовой коменданта вовсе занялся письмами из Харгоя, внимательно просматривая надписи на конвертах и при необходимости вскрывая некоторые из них.
Я осторожно спросил:
– Быть может, мне уйти?
Комендант даже не повернулся. Он окончательно забыл обо мне.
– Ты ведь и сам не отличаешься постоянством, – с жалостью произнесла женщина.
– Молчи! – крикнул Зельгард.
Эхо от его крика раскатисто пробежало по углам зала и еще несколько раз повторилось в коридоре.
– Да, – продолжала Оэдна, – я знаю. Все знают. И ведь ты себя не отпускаешь. Мучаешь. Будто хочешь наказать. Но это природа. Это ты.
– Нет, дорогая, это не природа. И это не я. – Комендант снял с пояса лаэрный самострел. – Это мерзость. Это болезнь. Это обман. И не так важно, кто все это устроил: южане, магульдинцы или кто-то еще. Эту болезнь нужно выжигать.
Я уже хотел подойти к вестовому, передать через него мои извинения и уйти, но тут увидел, что Зельгард поднял самострел. Большой палец был на крючке. Он целился в жену.
Никто не обратил на это внимания. Стражники у дверей о чем-то с улыбками перешептывались. Вестовой продолжал рассматривать письма. Только стражник, державший Оэдну, крепче сдавил ее ворот двумя руками – так, что женщина, задыхаясь, приподнялась на цыпочки. Пальцы ее ног побелели.
– Прощай, – выдавил Зельгард.
Я рванул вперед.
Перехватило дыхание, будто мне изнутри всю грудь обложили ледяными пластинами. Движения были тяжелыми, но точными. Мысли разом зашумели, как разворошенное осиное гнездо, бесновались, кричали, перебивали друг друга. Я знал, что не должен так поступать, но у меня не было времени все обдумать. Проклиная себя и то, что не ушел из зала раньше, я всем телом толкнул коменданта в спину.
Звонкий хлопок, словно на грифе аркебулы лопнуло сразу несколько струн. И кислый запах гари. Лаэрный самострел сработал. Но Зельгард промахнулся.
Комендант едва удержался на ногах. Отскочил в сторону. Его лицо исказилось гневом. Шрам растянулся еще сильнее.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
