Они шли мимо выстроившихся вдоль дорог уличных торговцев, предлагавших свои товары:
«Спелые арбузы — отменная еда после целого дня на поле! Жареный лесной орех — осталось всего три кулька»!
Обычно Лисандр останавливался перекинуться с ними парой слов, но только не сегодня.
— Покажи спину моей маме, — посоветовал взволнованный Тимеон. — Как бы не занести в раны инфекцию!
— Не беспокойся за меня, — откликнулся Лисандр, не сбавляя шага. Его спина горела, словно от ожогов, было жарко, все тело чесалось. Время от времени ткань туники отрывалась от подсыхавших ран, на которых запеклась кровь, и тогда Лисандр впивался ногтями в ладони, подавляя стон. До закрытия заведения лекаря оставалось совсем мало времени, ему надо было успеть купить матери лекарства.
— Агестес надолго запомнит этот день, — произнес Тимеон. — Жаль, ты не видел его лица, когда он не дождался от тебя ни единого крика. Он походил на Гефеста, покровителя кузнецов, наносящего удары по непокорному железу.
Лисандр был рад, что в свете угасающего дня Тимеон не видит его лица. Он знал, что его щеки горят от стыда.
«Разве можно считать честью храбрость, заслуженную унижением?» — думал юноша, и ему не хотелось об этом говорить.
Лавка лекаря была пристроена к фасаду его же дома, который располагался недалеко от центра городка. Когда они почти подошли, Тимеон прервал молчание еще раз.
— Жнецы уважают тебя. Мало кто из них мог бы вот так возразить надзирателю.
Лисандр набросился на друга:
— Не будь таким глупым, Тимеон. Они не уважают меня. Они хохотали и издевались, пока меня били. Потому что я не заслуживаю уважения. Я… и ты… мы рабы, Тимеон. У нас ничего нет. Даже наши тела нам не принадлежат. Мы ничто. Разве ты этого не понимаешь?
Тимеон взглянул на друга и опустил глаза. Гнев Лисандра мгновенно остыл. Они стояли у лавки лекаря.
— Терпеть не могу, когда меня называют илотом, рабом. Тимеон, я мессенец.[11] И ты тоже. Земля за горами когда-то принадлежала нам, наш народ жил в мире. Он проявлял храбрость, когда того требовали обстоятельства, а так — просто выращивал хлеб, разводил домашний скот и жил счастливо. Теперь его принудили обрабатывать землю спартанского принца. Разве ты не думаешь о свободе, какой пользовались наши предки до того, как спартанцы захватили эту землю?
Тимеон еще раз взглянул на друга, едва заметно улыбнулся и заговорил неторопливо и осторожно.
— Конечно, думаю, но не все время. Лисандр, я, как и ты, родился илотом. Надежда не сулит ничего, кроме боли и беды.
Лисандр подался вперед, коснувшись рукой плеча Тимеона, произнеся уже не с такой яростью:
— Мой друг, я не единственный, кто смеет надеяться. Ты знаешь о Сопротивлении не меньше моего. Все об этом говорят. Люди из Сопротивления встречаются по ночам. Я слышал, как они шли мимо нашего дома. Поговаривают, будто они ждут удобного случая, чтобы нанести удар. Тимеон, мы не должны мириться со своей участью. Каждый год эфоры объявляют нам войну. Но однажды мы сбросим оковы. Я надеюсь, тогда мне удастся проявить себя.
— Смотри, как бы тебя не постигла судьба Като, — предупредил Тимеон. Он задумался, затем продолжил: — А почему ты думаешь, что участь спартанцев лучше? Спартанских мальчиков во время обучения нещадно бьют. И даже если кто-то из них от этого умирает, считается, что их пример воодушевляет остальных быть сильнее. Разве это не безумие?!
Тимеон всегда знал, что ему сказать. Лисандр поднял руку и сжал плечо друга.
— Извини, сегодня мне как-то не по себе. Давай войдем.
Внутри заведения лекаря царил мрак, свет исходил лишь от горевшего в глубине помещения очага. На разной высоте над огнем висело несколько горшков для варки еды, в воздухе пахло горелым деревом. Вдоль задней стены выстроились мешки с порошками и сушеными растениями.
Лекарь, стоя у прилавка, толок пестиком в ступке какую-то смесь. Подняв голову с крючковатым носом, он уставился на мальчиков и спросил:
— Чем могу служить двум илотам? — два его верхних зуба заискрились серебром.
Владелец лавки был периэком. Спартанцам возбранялось заниматься какими-либо ремеслами. Их готовили к войне, они жили только ради войны. Лишь благодаря периэкам и илотам существовали рынки и общество.
— Мне нужно новое лекарство для мамы — ответил Лисандр. — Последнее не помогло. Она все еще болеет.
— Однако она пока жива, — с ухмылкой произнес лекарь. — Я бы сказал, что прежнее подействовало хорошо.
Лекарь тихо засмеялся, довольный своей шуткой. Лисандр стиснул зубы. Лекарь заметил выражение лица мальчика.
— Ладно, попробуем что-нибудь другое. — Мужчина извлек из глиняного кувшина темные листья.
— Это черная чемерица. Надо растолочь горсть этих листьев, залить их соком маковых семян, затем добавить воды и довести смесь до кипения. Чемерица облегчит дыхание, маковые семена снимут боль и ей будет легче спать. Вкус не очень приятный, но ты ведь знаешь, что говорят спартанцы? «Не доверяй врачу, который прописывает мед».
— А я бы не стал доверять периэку, — тихо шепнул Тимеон.
Лисандр едва сдержал улыбку.
Положив драгоценные листья в небольшой матерчатый кулек, лекарь поставил его перед собой.
— И чем будешь платить? — спросил он.
— У меня есть зерно, — предложил Лисандр, поднимая один из мешочков.
Лекарь протянул руку, забрал у Лисандра мешочек и заглянул в него.
— Очень хорошо, — периэк, выдержав паузу, посмотрел на другую руку Лисандра. — Тот тоже давай сюда.
Лисандру показалось, что он плохо расслышал.
— Но… последний раз хватило одного, и то это было дорого! Не может быть, чтобы цена за одну неделю выросла вдове.
Лекарь стукнул кулаком по прилавку, пестик и ступка опрокинулись, семена рассыпались по полу.
Тимеон ахнул.
— Слушай, парень, это лекарство дороже, а зерна у меня столько, что им можно завалить всю гору Олимп. Когда начнешь платить настоящими железными деньгами, как все остальные, тогда и диктуй цены, илот, а теперь плати, сколько полагается, или же убирай свое грязное зерно отсюда и смотри, как умирает твоя мать!
Тут Лисандру в голову пришла мысль схватить лекарство и убежать, но выражение лица Тимеона разубедило его.
Детей спартанцев во время испытаний учили красть на выживание, но с илотами все обстояло иначе. Если бы Лисандра поймали, смерти ему было не избежать.
Юноша поставил второй мешочек на стол и забрал кулек с лекарством.
