— От живых родителей рождаются живые дети, а от мертвых — мертвые. Так что, милочка моя, твой Тоха — мертвец.
Тут уж Чижикова сразу и не нашлась, что ответить. Ведь имени своего парня она госпоже Терезе не называла. Повисла пауза. Ведьма, затянувшись напоследок, кинула сигару в пепельницу. — Давайте-ка, красавицы, перейдем к делу. Вы, я так понимаю, хотите узнать, когда умрете?
— Да, хотим! — с вызовом ответила Чижикова.
— А вы уверены?
— В чем?
— В то, что вы этого хотите.
— Да, уверены. Точно, Рыжик?
Рыжикова кивнула, хотя она-то как раз и не была уверена.
— Сейчас узнаете, — с усмешкой произнесла госпожа Тереза. — Кто первый?
— Я! — вскочила со стула Чижикова.
— Разувайся, детка.
— Зачем?
— Я предсказываю смерть с помощью ногомантии.
— А что это такое?
— Гадание по ноге.
— А по какой ноге вы будете гадать? По левой или по правой?
— По левой.
Чижикова сняла левый ботинок. С минуту ведьма изучала линии Юлькиной ступни. Потом сказала:
— Ты, дорогуша, проживешь сто один год.
— Я фигею! — присвистнула Чижикова.
Госпожа Тереза посмотрела на Рыжикову.
— Теперь ты, лапонька… А ты, рыбка, — обратилась она к Чижиковой, — подожди ее за дверью.
— О’кей! — весело откликнулась та и не удержалась, чтоб напоследок не съязвить: — Спасибо за приятное вранье, Тереза Михална!
— Пожалуйста, — в тон ей ответила ведьма.
Юлька вышла.
А вторая Юлька осталась один на один с ведьмой.
— Боишься меня, лапонька? — спросила у нее госпожа Тереза.
— С чего вы взяли?.. — занервничала Рыжикова.
— Боишься, боишься, — усмехалась ведьма. Поднеся подсвечник с горящими свечами чуть ли не к самому Юлькиному носу, госпожа Тереза начала пристально вглядываться в Юлькины черты.
Рыжикова еще больше занервничала.
— Что вы меня разглядываете?
Ведьма не отвечала.
— Может, мне разуться? — спросила Юлька.
— Не надо. Я и так вижу печать смерти на твоем лице. Увы, дорогуша, ты умрешь раньше, чем состаришься.
Во рту Рыжиковой пересохло.
— А… когда?
— Сегодня.
Бедная Юлька чуть со стула не упала от такого предсказания. Она знала, конечно, что когда-нибудь ей придется умереть. Ну там лет через семьдесят или на худой конец через пятьдесят… Но сегодня?!
— Да, сегодня, — повторила госпожа Тереза, словно отвечая на невысказанный Юлькин вопрос.
— Но мне же только четырнадцать, — пролепетала Рыжикова.
— Это не имеет значения. Главное не сколько человек прожил, а сколько ему осталось. А твоя жизнь уже на исходе.
— Но… но я же ничем не болею.
— Умирают и не от болезней, зайка. Смерть — он всегда рядом. Можно угодить под машину, разбиться на самолете, поскользнуться, захлебнуться, подавиться… Смерть — она всегда рядом, — повторила ведьма.
— Вы это точно знаете?
— Что Смерть — рядом? Абсолютно точно.
— Нет, то, что я умру именно сегодня.
Госпожа Тереза помедлила с ответом. И в Юлькиной душе полыхнула надежда.
— Не точно, да?! Не точно?!
— Ну, скажем, так — шансов у тебя почти никаких.
— «Почти»?! — ухватилась Рыжикова за это слово, как утопающий за соломинку. — Значит, все-таки есть шанс?!
— О-о-чень маленький. Но если вдруг такое чудо случится, и ты сегодня не умрешь, приходи завтра, я тебе сообщу новую дату смерти. Бесплатно.
— Спасибо. — Юлька потерянно побрела к выходу. — До свидания, — сказала она от дверей.
— Скорее уж — прощай, — поправила ее ведьма.
На ватных ногах Рыжикова вышла из комнаты.
В холле Чижикова вовсю кокетничала с секретарем.
— Вы женаты? — игриво спрашивала она.
— Никак нет! — отвечал секретарь.
— Что, еще не встретили свою любовь?
— Так точно!
И тут Рыжикова выходит. Белая, словно снег.
— Рыжик, что с тобой? — кинулась к ней Чижикова.
— Ничего. Идем отсюда.
На улице кипела обычная жизнь. Шли прохожие. Мчались машины…
— Ну чего она тебе там наговорила? — добивалась Чижикова от подруги.
— Она сказала… сказала… — глотала Юлька слезы.
— Что?! Что?!
— Что я сегодня умру, — с трудом выговорила Рыжикова. И расплакалась.
А Чижикова рассмеялась:
— Ой, не могу! И ты поверила в эту чушь?! Да это все лапша на курином бульоне!
— Ты думаешь?
— Конечно!.. Не сходи с ума, Рыжик.
— Но она же назвала имя твоего Тохи. Вот откуда она его узнала?! Откуда?!
— Да это какой-то фокус, в который мы просто не въехали. Не бери в голову. — Чижикова глянула на часы и ужаснулась: — Я фигею — половина пятого! Было же двенадцать!
— Ага, — подтвердила Рыжикова. Она тоже помнила, что в салон они вошли около двенадцати. Находились девчонки там от силы полчаса. Тем не менее часы у обеих Юлек показывали шестнадцать тридцать.
— Тогда нам пора по домам, — сказала Чижикова. — Готовиться.
— К чему? — не поняла Рыжикова.
— Здрасте, приехали. Ты что, забыла? Мы же сегодня в «ночник» идем.
Рыжикова и впрямь забыла. А теперь и настрой был не тот.
— Я, наверное, не пойду, Чижик.
— Из-за этой двинутой тетки? Ну ты даешь, Рыжик. Не думала, что ты такая суеверная.
— Да я не суеверная…
— Суеверная, суеверная, — настаивала Чижикова. — Вот на таких дурочках, как ты, всякие шарлатаны денежки и делают.
Хотела Рыжикова ответить, что это ведь Чижикова затащила ее в салон и сто долларов выложила. Но вместо этого сказала:
— Может, госпожа Тереза и шарлатанка, но сглазить она меня вполне могла.
— Да, сглазить могла, — согласилась Чижикова. — В общем, смотри сама, Рыжик. В принципе можем и завтра в «ночник» закатиться.
«До завтра надо еще дожить», — невольно подумала Рыжикова.
— О, моя маршрутка! — воскликнула Чижикова. — Я побежала. А вечерком я тебе звякну. Вдруг ты передумаешь. О’кей?
— О’кей.
