Раньше этот город лучился энергией. Город был полон опасностей, но в нём пульсировала жизнь. Теперь он стал другим. Кто-то не заметил этого, а кто-то безропотно принял перемены, выбирая комфортную жизнь вместо свободы. Но мы — другие. Мы видим поток, неумолимо влекущий нас в неизвестность. Крыши превращаются в дороги и перекрёстки, здесь скрываются ловушки и тупики, выходы на свободу и пути к спасению. Поток заставляет нас бежать, но он же помогает нам выжить. Мы существуем на грани реальности и её отражения. Мы — бегущие…
Перед тем как играть, он ещё несколько раз прослушал легенду. Сама же игра ему тоже понравилась, так что утром он снова вышел из дома с риском опоздать на занятия.
Оба диска надо было вернуть владельцу. Лёху Быкова Санька немного знал. Тот жил неподалёку, иногда они даже вместе проделывали путь в школу или обратно, особенно если с ними был Вовка. С самим же Лёхой общение у Саньки не шло дальше взаимного приветствия. Как-то не доводилось пересекаться.
— Скажи, откуда они вводную взяли? — спросил он про легенду из «Миррорс Эдж».
— Зацепило? — заметил Лёха.
— Не то слово. Красиво очень. Вообще, классная игрушка.
— Короткая только и уровней мало, — подал голос Вовка.
— Зато озвучка какая. И графика! — возразил Санька. — И то, что от первого лица, прикольно. Как будто на самом деле летаешь.
— Когда на самом деле, то всё круче, — заметил Лёха. — Хотя в реальности ты и половины того, что в игре, сделать не сможешь. Человеческие возможности здесь явно завышены.
— Ничего не завышены, — возразил Вовка.
— Я тебе говорю! Одно дело, когда жгут персонажи какой-нибудь «Матрицы», а тут вроде реальные люди.
Вовка пожал плечами.
— Тебе, конечно, виднее. Я и забыл, ты же у нас паркурщик.
Лёха едва заметно поморщился.
— Паркурщик — кот Борис из рекламы. А я трейсер!
— Как? — переспросил Санька.
— Трейсер, — повторил Лёха.
— Это самоубийцы, которые с голыми руками по многоэтажкам лазают, — пояснил Вовка.
— Никакие не самоубийцы! — обиделся Леха. — Ни один стоящий трейсер не станет брать препятствие, если оно ему пока не по силам.
— Это секция такая или что? Где этому учат? — спросил Санька.
— На улице, где же ещё? Понимаешь, паркур — это не совсем спорт. Точнее, вообще не спорт! Если ты хочешь в секцию — иди в спортзал. Там маты, снаряды, тренеры. У трейсеров ничего нет, кроме своего тела и пространства, которое его окружает. На самом деле паркур — это способ не только выжить, но и показать, на что ты способен.
— Во сказанул! — восхитился Вовка.
— Тут целая философия. Это только со стороны кажется, что паркур — это прыжки и трюки и ничего больше.
Вовка зевнул.
— Не. Я лучше приду домой, комп врублю и в «Асассина». Или в «Космический десант». Я там хоть по стенам, хоть по крышам. И с оружием.
— Это всё не по-настоящему, — сказал Лёха.
— Когда на тебя со всех сторон наседают, а у тебя снаряжение на нуле и жизни — йок, очень даже по-настоящему, — откликнулся Вовка. — Между прочим, компьютерные игры тоже дают навыки, которые могут пригодиться в реальной жизни. Об этом даже в газетах писали.
Лёха насмешливо посмотрел на него.
— Ну-ну, — произнёс он. — Вот обесточат весь город, посмотрю, как ты обойдёшься со своими компьютерными навыками.
— Да ладно! — беспечно отозвался Вовка. — Чем полжизни к этому готовиться, лучше жить сегодняшним днём. А если какая-нибудь катастрофа случится — всем по-любому кирдык!
Лёха хотел было что-то возразить, но передумал и махнул рукой.
— Ерунда это всё, — убеждённо заявил Вовка. — Правда, Сань?
Санька промолчал.
Домой они тоже возвращались с Лёхой. Возле своего дома Санька ещё издали завидел Лерку. Она стояла возле подъезда и отчаянно жестикулировала, задрав голову и глядя вверх.
Подойдя поближе, Санька увидел, в чём дело. Оказывается, Марина кинула Лерке из окна забытую дома куртку, но не рассчитала, и та приземлилась точнёхонько на козырёк подъезда. Теперь её пыталась достать соседка со второго этажа, безуспешно шаря по крыше какой-то шваброй. Марина с балкона направляла её действия. Лерка снизу ничего не видела, но сильно возмущалась оплошностью матери.
Завидев Саньку с приятелями, она направилась к ним.
— Привет! — сказала она, обращаясь к Саньке, но попутно оглядев ребят. — Можешь помочь?
Пока Санька соображал, как бы поделикатнее в присутствии посторонних и достаточно внятно для самой Лерки сказать ей, что это её проблемы, Лёха повесил свою сумку на его плечо, с короткого разбега прыгнул одной ногой на парапет, другой оттолкнулся от фундамента и, подтянувшись на руках, в мгновение ока очутился на козырьке подъезда. Сверху он спрыгнул ещё быстрее, легко приземлившись на все четыре конечности. Нет, на три: в одной руке он держал спасённую Леркину куртку.
— На! — он протянул её владелице. — Запылилась малость.
— Спасибо! — восхищённо произнесла Лерка, во все глаза наблюдавшая за его действиями.
— Спасибо! — крикнула сверху Марина.
Лёха, несколько смущённый, отмахнулся от благодарностей.
— Это и есть твой паркур? — спросил Санька, протягивая ему сумку.
— Ну можно и так сказать, — улыбнулся Лёха.
— Здорово! — искренне восхитился Санька.
— Да ладно тебе! — Лёха окончательно стушевался. — Я пойду, а то что-то шуму много.
Из окон, и правда, раздавались восторженные возгласы. Свидетелей, как это обычно бывает, оказалось больше, чем казалось вначале.
Глава 5
Санька долго раздумывал, прежде чем подойти к Лёхе. Просто Лёха, кажется, с детства приобщался к спорту, а Санька не только не был спортсменом, но и вообще не отличался завидным телосложением. На физкультуре он до сих пор стоял даже не посередине. Он опасался, что там, где учат влёгкую прыгать по козырькам подъездов, не место таким, как он.
Удобный случай вскоре представился. Санька догнал Лёху по пути в школу. Вовки в этот раз с ними не было. Поздоровавшись, Санька решил не заводить разговор издали.
— Слушай, а расскажи мне про паркур, — попросил он.
Лёха с интересом посмотрел на него.
Паркур в переводе с французского означает «полоса препятствий». Он представляет собой сплав альпинизма, лёгкой атлетики, боевых искусств и спортивной гимнастики. Плюс преодоление любых препятствий, вроде страха опасности и физических ограничений, чувство свободы жизни, осознание уникальности собственного пути — то, что делает паркур, скорее, искусством, чем спортом.
