Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– Горько! – крикнул кто-то из молодых офицеров – бывших сослуживцев Миши, приехавших погулять на его свадьбе. Свадьбу отпраздновали по-настоящему, по-флотски!
Теперь надо было учиться жить! Потому что до встречи с Галей он не знал, что такое жизнь. И что такое счастье он тоже не знал. Только по книжкам, которых перечитал множество. Помимо счастья и неведомой ранее любви к женщине, Света не в счёт, встреча с Галей оказалась для Миши по-настоящему судьбоносной. Она определила всю его последующую жизнь. Началось с того, что она начала отучать Мишку от флотской дисциплины и слова «надо». Вскоре он легко мог позволить себе опаздывать на работу и не обращать внимания на замечания начальника – заведующего аттракционами товарища Мухина. Это было непросто, но Миша справился. Продолжая работать над собой, он вскоре научился тому, о чём даже и подумать до этого не мог. Он научился нечестным поступкам, таким как продажа уже использованных билетов по второму кругу. На этом делались неплохие по тем временам деньги. За день иногда «выстреливало» по пятьдесят рублей. Чем не жизнь? Мише она откровенно нравилась. Можно было часто обедать в ресторане или в каком-нибудь гриль-баре при центровой гостинице типа «Ленинград» или «Москва». А то и в Пиццерии, недавно открывшейся на улице Рубинштейна. Как красиво звучало название этой забегаловки – «Пиццерия»! Люди стояли в очереди по несколько часов, чтобы узнать: «А что там внутри дают?». Можно было иногда отовариваться в «Альбатросе» или в «Берёзке» там же на Васильевском. Можно было попробовать начать копить деньги на машину. На самом деле выбор был не большой, а как вдруг всего захотелось…
Это желание поначалу дальше первой модели «Жигулей» не шло. Потом постепенно горизонты расширились и захотелось трёхкомнатную квартиру. Желательно на Васильевском острове. Потом «Ладу» – девятку вишнёвого цвета в экспортном исполнении, дачу в Зеленогорске… И колесо закрутилось! Первой попыткой разбогатеть по-настоящему был очень неудачный бизнес-проект по производству партии бижутерии, которую начинающие дельцы решили изготовить из куриных перьев…
Из Сухуми вернулась подружка. Загорелая и переполненная впечатлениями. Но, главное, в ушах у неё красовались невероятно привлекательные то ли серёжки, то ли клипсы. В них каким-то образом к блестящему металлическому колечку были приделаны птичьи маленькие перышки. Что это была за птица – никто не знал, да и зачем?… Идея возникла мгновенно: «Надо сделать партию таких серёжек, пока сухумские дельцы не успели завести их в Ленинград для повсеместной продажи населению». Металлические колечки с изогнутым кусочком проволоки для ушного замка – не вопрос. Замки легко можно было изготовить ручным способом из рыболовных крючков. А вот перышки… Но и этот вопрос был решён быстро и решительно. Миша с женой Галей поехали на автобусе в Стрельну на птицефабрику, где сразу же договорились о покупке куриных перьев. Единственное, что озадачило новых русских бизнесменов, так это непомерная цена товара за килограмм. Да и неудивительно! Перья хозяйка птицефабрики Лидия Петровна продавала кооператорам, специализирующимся на пошиве «итальянских» пуховиков. Они её избаловали высокими закупочными ценами, поэтому продавать дешевле она наотрез отказалась: «Десять рублей за килограмм и ни копейки меньше! И не надо на меня вращать такими страшными глазищами. Я и не такое видела. А не хотите, так и не надо».
Купить таких килограммов супруги решили сразу много, чтобы не ехать в Стрельну ещё раз. Дорога не близкая и автобус не очень комфортабельный. А дело обещало быть сверхприбыльным. В общем, купили двадцать килограмм перьев свежезабитых бройлеров в упаковках по десять килограмм в двух холщовых мешках. Проблемы начались уже в автобусе на обратном пути. Перья оказались немытыми и нечищеными. От них сильно и неприятно пахло. До неприличия. Часть перьев пролезла через мешковину наружу и оказалось, что они все в крови несчастных куриц… Но до дома новые русские бизнесмены всё-таки доехали, сгорая от стыда под неодобрительными взглядами и возгласами попутчиков: «Надо же, совсем сдурели эти спекулянты – куриными перьями торгуют. Миллионы, наверное, воруют… Наши денежки воруют, между прочим. Куда только милиция смотрит…», – и всё в таком духе. Перья занесли в квартиру и поставили в угол, решив заняться стиркой «товара» уже завтра. Но завтра «товар» отмываться не захотел. Тогда бизнесмены решили перья покрасить, предварительно высушив обыкновенным ручным феном. Перья летали по квартире, собирались в облака, кучковались в углах квартиры и покрывали собой все поверхности, но принимать предложенный им фиолетовый окрас категорически отказывались… И, наконец, терпение испарилось сначала у Миши, а потом и Галина признала их совместное поражение. Сырьё для изготовления бижутерии вынесли на помойку, после чего вызвали сантехника, чтобы прочистить канализацию. Сантехник грязно и продолжительно ругался. Вопросительно посматривал то на Галю, то на Михаила, но раковина в конце концов опять начала пропускать воду. Дворничиха не здоровалась. Впереди ждали новые свершения. Однако, воспоминания о куриных перьях с тех пор никогда их не покидали.
С Гальки, как с курицы вода, а вот Миша две недели ходил грустный и потерянный. Ему, блестящему аналитику образцовой атомной подводной лодки, было очень стыдно: «Не дай бог, ребята узнают – засмеют». Последнее время он всё чаще вспоминал своё недавнее прошлое, сослуживцев, командира и родной Североморск. Мучила мысль о неправильном выборе жизненного пути: «Перья, бл…дь!>>. Жена пыталась помочь, но по-настоящему помогала только водка. Так впервые в жизни Миша угодил в запой, выход из которого поначалу найти было непросто. Просыпаясь ночью в каком-то липком бреду, он наспех накидывал на себя что-то из верхней одежды и «ехал в Североморск». Он не мог сообразить, где сам в данный момент находится, но при этом был уверен, что столица Северного Флота где-то близко. Выскочив на улицу, он ловил такси, коротко бросал: «В Североморск!» и немедленно отключался. Жена находила его обычно под утро где-нибудь недалеко от дома без денег, без шапки и с побитой физиономией – путь в родной город был тернист и труден! Ленинградские таксисты никак не могли найти к нему правильную дорогу или в пятый раз забывали сделать тот самый левый поворот, от которого до заветной цели оставалось совсем немного. Мише приходилось им «помогать», используя логику большого кулака, но часто эта логика поворачивалась против него самого. Потом выход из этой ситуации удалось найти. Точнее, Галя нашла.
4
За всё время Мишиной болезни Галя перебрала много вариантов продолжения их совместной жизни. Не рассматривался только вариант с возвращением на службу. Нет! – только не это! Она вспомнила, что Мишин папа вроде бы еврей, а мама – точно еврейка. А, значит… «Значит надо уезжать! Куда? Ну, конечно, не в Израиль. Что мы там будем делать? – говорила себе Галя. – Мы поедем в Америку». Миша, придя в себя после запоя, к подобному развитию событий оказался не готов. В душе он всё ещё бороздил северные моря, мечтал о службе и не мыслил себя вдалеке от Североморска. Лёжа на старом диване лицом к стене в их уютном, стараниями Гали, гнёздышке на Васильевском острове, он грустил и лениво отбивался от назойливой жены:
– Кто меня выпустит? Я же только год как с лодки демобилизовался. А лодка-то атомная и, значит, секретная. – Миша перевернулся на другой бок, приподнял голову с подушки и вопросительно посмотрел на свою жену, повествующую ему о прелестях заокеанской жизни, одновременно заканчивая лепить на кухонном столе девяносто пятый пельмень. Пельмени были одним из любимейших блюд отставного подводника. Он их мог съесть за один присест пятьдесят штук или даже больше.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
