Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Ну, стреляй же, гад!..
И тут очередь сзади, у самого уха, оглушила меня и обожгла щеку. Фашист рухнул как подкошенный, успев нажать на спусковой крючок. Его автомат прогрохотал, выпустив трассу в ночное небо. Я обернулся и увидел разгоряченное лицо Новикова. Обнял его без слов и снова побежал вперед…
Из тридцати воинов полка, первыми форсировавших Днепр, в живых осталось двенадцать — двенадцать иссеченных осколками, насквозь прокопченных порохом, обожженных и контуженных, но не отдавших врагу ни одного из девятисот метров захваченной траншеи»[8].
ПАРАШЮТНЫЙ ДЕСАНТПосле ухода Зайцева роты 48-го стрелкового полка укрылись на берегу вместе с лодками в зарослях кустарника. Лебединцев фиксирует: «Весь день мы вели наблюдение за противоположным берегом. Передвижений врага не наблюдалось. Позже выяснилось, что потрепанные германские части были отведены на удаление 15–20 км от русла реки. Немцы никак не ожидали, что русские с ходу решатся форсировать Днепр на подручных средствах, поэтому не организовали оборонительного рубежа на выгодном возвышающемся берегу. Это был их большой тактический просчет»[9].
И действительно, по донесениям воздушной разведки, в излучине Днепра, между Ржищевом и Каневом, значительных сил противника не имелось, как и не было создано прочной обороны. В таких условиях, с целью развития достижения успеха и расширения букринского плацдарма, командование Воронежского фронта принимает решение высадить в районе города Канева воздушный десант в составе 3 воздушно-десантных бригад. В ночь с 25 на 26 сентября транспортные самолеты совершили 296 вылетов, при этом 13 машин с десантниками вернулись на свои аэродромы, не найдя района высадки, два самолета высадили десантников в глубоком тылу противника. Еще один — в собственном тылу, а один сбросил парашютистов прямо в Днепр. Словом, Каневская воздушно-десантная операция провалилась прежде всего из-за грубых организационных ошибок и отсутствия у офицеров, все того же опыта руководства боевыми частями[10].
Один из участников той операции, С. Мучкаев, напишет в конце девяностых об этом следующее: «…в ночь на 25 сентября 1943 года была произведена выброска Днепровского десанта в количестве около 5000 человек, в числе которых были наша 3-я ГВДБ в полном составе 3050 человек и 5-я ГВДБ (1525 человек). С рассветом десантирование 5-й бригады было прекращено из-за отсутствия всякой связи с десантировавшимися и топлива для самолетов.
А.З. Лебединцев
Немцы не давали возможности нашим самолетам выбросить бойцов в заданных районах, они теряли ориентировку и выбрасывали парашютистов на боевые порядки гитлеровцев и в холодные воды Днепра. Десантники оказались разбросанными на территории 30—100 км вместо 10–15 км. Собрать их вместе оказалось невозможным. Но они в этой обстановке смертельного риска все-таки начали действовать разрозненными отрядами и группами совместно с партизанами.
Позднее основные группы десантников большими усилиями были объединены в бригаду численностью более 1 тысячи человек под командованием командира 5-й ГВДБ Сидорчука. Диверсионные группы взрывали мосты, уничтожали средства связи, транспорт, совершали внезапные и дерзкие налеты на гарнизоны фашистов»[11].
По утверждению Лебединцева, советский парашютный десант был выброшен именно в те районы, где приводили себя в порядок немцы. Далее он обращает внимание на следующий факт: «Почти все наши десантники были уничтожены ими. Но вместе с тем войска противника были задействованы там и не смогли выдвинуться к берегу, чтобы помешать форсированию. Кстати, трофейные парашюты немцы использовали в качестве обивочного материала в своих землянках от просыпающегося грунта, что мы не раз наблюдали после их отхода»[12].
СОЗДАНИЕ… БУКРИНСКОГО ПЛАЦДАРМАКогда стемнело, полковой инженер и командир батальона руководили погрузкой первой роты. Огневого сопротивления не было, и глубоким оврагом бойцы начали выдвижение к высоте 244.5. На этой высоте противник уже успел организовать свой опорный пункт в нескольких километрах от берега реки[13].
Вторым рейсом, со второй ротой батальона Ламко, на тот берег переправился и ПНШ Лебединцев: «Было за полночь, стрельбы почти не велось. Только редкие очереди трассирующих пуль прочерчивали туман над поверхностью реки да одиночные ракеты мерцали в тумане. Слышался скрип уключин и всплеск воды от весел.
Много за ту ночь появилось у гребцов кровавых мозолей на ладонях, но еще больше проявили они храбрости, скользя на своих утлых лодочках между разрывами снарядов мин и бомб в светлое время. Вот кто постоянно проявлял героизм, по значению сродни пехотной атаке!..
Вот и противоположный берег. Лодка носом ткнулась в прибрежный песок, и мы быстро выскакиваем на берег прямо в расщелину оврага, по дну которого протекал небольшой ручеек. Увлекаю связистов влево, и на четвереньках карабкаемся по крутому склону вверх. Вот и встали на ноги, осторожно продолжаем путь. Показались строения, заходим в крайнюю хату, жители в погребе. Зажгли трофейную плошку, завесили окна и начали устанавливать телефоны и развертывать радиосвязь. До смерти я не забуду позывные тех дней по радио: “Гектар, Гектар, я Авиатор, даю настройку: раз, два, три и т. д.” А телефонисты со штабом дивизии перекликались: “Бокал, Бокал, я Сосна. Сосна слушает” Это нельзя забыть! Вспоминалось мне это много раз на встречах с радисткой Раей с Кубани, телефонистками Яв-дохой из города Ромны и Надей из Тульской области. Последние появились пару месяцев спустя, а до них были только Рая и Маша. Я вывел всех посыльных и связистов во двор. Здесь ту-мана не было и видимость была лучше. Хата стояла почти под обрывом, который возвышался над ней почти до крыши. Я указал Митрюшкину размер щели, и связисты сразу приступили к ее отрывке, работая посменно и вычерпывая землю стальными шлемами. Через час появились начальник штаба и командир полка. Кузминов с телефонистами пошел на КНП, который ему оборудовали те же телефонисты за селом примерно посредине расстояния между батальоном и штабом полка» [14].
Как вспоминает командир взвода разведки Зайцев, наконец подошла большая группа батальона Ламко: «Перед ней стояла задача: расширить плацдарм, захватить господствующую высоту. Не случайно это нелегкое дело Кузминов доверил именно Ламко, опытному командиру, беспредельно храброму, но расчетливому, хладнокровному, всегда действовавшему с умом.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
