— Столько не раскрытых преступлений. Это же недопустимо!
— Есть, Сергей Семёнович, так точно. — По-военному, с готовностью отвечает прокурор города.
— И что же вы… уважаемый Пётр Савельевич, — мэр испытующе смотрит на тучную фигуру чиновника. — Не могли пресечь все эти нарушения? Ваше ведомство для того вроде и создано, как я понимаю. Или нет?
— Для того! — вновь с готовностью докладывает чиновник и громко прокашливается, остальные присутствующие, всё так же прячут взгляды. — Мы не бездействуем. У нас все дела в разработках… Но людей не хватает, много… эээ… так сказать… доказательной базы не… достаёт. Но мы уже… Можно сказать, на заключительной стадии…
— Понятно. Об этом мы поговорим подробнее, — отворачиваясь, обрывает Заботин. — С вашими предложениями прошу ко мне к пятнадцати часам. — Что-то черкает на листочке, и добавляет, — а начальнику милиции города к семнадцати.
Помощник мэра фиксирует распоряжения.
Прокурор города осторожно выдыхает воздух, и коротко оборачивается за спину. Так же поступает и начальник милиции города, строго поводит бровями. Помощники, сидя за их спинами во-вторых и третьих рядах приглашённых на совещание, ловят выразительные взгляды своих начальников, фиксируют тему вопроса и цифру назначенного времени, и некоторые из них, тут же сползают со стульев. Огибая штативы видеокамер и плотный ряд журналистов, бесшумно исчезают за дверями зала совещаний. Нужно успеть подготовить документы…
И так каждый день у нового мэра, по всем разделам структуры управления городом от экономической политики и развития городом, до работы со СМИ, межрегиональному сотрудничеству, спорту, туризму, кадрам и рекламе… И ещё, готовилась справка новому мэру о документах прежней мэрии с распоряжениями под грифом «Строго секретно. Для Мэра города и Префектов». Не справка, роман в сугубо криминальных тонах для прежнего состава чиновников мэрии. Нервы, истерики, слёзы, нервотрёпка… Никакого нормального сна, ни нормального аппетита, никакой личной жизни… А так уже было привыкли чиновники, так уж…
Для смягчения посадки чиновников мэрии, если и не в прямом смысле на тюремную скамью, то переходу на другую «ответственную» работу, на что не без основания надеялись руководители, был задействован весь административный и коррупционный ресурс, от взяток, совместной учёбы, послужной деятельности, до личного участия жён, разных родственных и прочих связей, до случайных… Всё в дело. СМИ и «высокая» деловая общественность не могла рассчитывать на добровольный уход того или иного чиновника с добровольным возвратом израсходованных либо просто украденных денежных средств из казны, как и добровольного выстрела в кабинете, либо в особняке, или на даче… Время не то! Чиновники не те!
И что странно, непривычно, президент никак не реагировал на звонки и обращения обиженных в свою канцелярию. А канцелярия, принимая срочные обращения, отвечала одинаково: «Президент в курсе». Хотя особо приближённым давала понять, что всё может обойтись обычными перестановками. Приближённые на это и надеялись. Да и экс-мэр, находясь за границей, давал понять, что ничего, ребята, страшного, всё обойдётся, мне обещали.
Не только город, вся страна, включая и Зарубежье, как и мировое сообщество, с интересом смотрят новостные программы TV России, бегают курсором по интернетовским блогам, листают страницы газет как проправительственных, так и независимых (для установления истины) о действиях нового мэра города Москвы. Наблюдает и Кремль. И президент Медведев с Администрацией, и председатель правительства Путин, и члены его кабинета. И Госдума не в стороне, и Совет Федерации. Все наблюдают. Наблюдают, не то слово. Отслеживают, оценивают, анализируют, иронизируют, юродствуют. Правильный ли выбор сделан? Естественно! А почему не раньше? А время тогда не пришло. А сейчас — самое то? Ну, конечно! Как бы говоря, полная доказательная база даже переполнена. Потому и назначен Заботин. И опыта ему не занимать. И доверие есть. На самом «верху» действия нового мэра санкционированы и одобрены, и находятся в постоянной аналитике. Карт-бланш, выданный Заботину, это не карт-бланш, это чёткая линия на консолидацию московского и остального электората вокруг Кремля. Вокруг главной партии — «Единая Россия», в приближающихся выборах президента страны.
3
— Входите, Илья Николаевич, — ответил человек в штатском, услышав короткий стук в дверь своего кабинета. Голос у него густой, низкий, властный. Но не громкий. Говорит всегда почти тихо, но его слышат все, на всех докладах и совещаниях.
— Товарищ генерал-лейтнант… — закрывая за собой дверь, представился вошедший.
— Да-да, проходите, Илья Николаевич, присаживайтесь, — демократично прерывает доклад хозяин кабинета.
Илья Николаевич, как его назвал генерал Болотов, быстро прошёл, сел за приставной стол. Папку с документами положил перед собой. Не осматриваясь, кабинет ему был знаком давно, Илья Николаевич ждал. Отсутствие любопытства здесь не причём. Бывал здесь если не часто, то много раз. В кабинете ничего не менялось. Как были вмонтированные шкафы во всю правую стену и за креслом генерала, так и стоят. Что там в них, не понятно. Илья Николаевич никогда не видел их открытыми, хотя бы один. Слева три окна. Большие, высокие. Свет за ними всегда однотонный, матовый. Стёкла матовые, толстенные, пуленепробиваемые, и никакие мыслимые и немыслимые звуки не пропускают. Так же надёжна звукоизоляция на стенах и потолке с полом. Единственным ярким пятном выглядят цветные портреты Президента, Председателя правительства и Директора Управления, и, на столе, большой монитор компьютера. Здесь же, на столе, несколько деловых папок, календарь, часы, карандашница. На весь пол, цветной палас. Справа от кресла хозяина кабинета, на приставной тумбочке, с десяток телефонов белого цвета. Освещение кабинета яркое, но рассеянное. Светильники спрятаны где-то вверху, по периметру, под панелями. Никаких фотографий, цветов в кадушках или сувениров. Лубянка. Управление Федеральной Службы Безопасности. Кабинет делового человека. И привычка начинать разговор здесь, всегда принадлежала хозяину кабинета, генералу.
Костюмы у обоих штатские, тёмно синие, рубашки белые, у генерала галстук чёрный в тонкую светлую полоску, у Ильи Николаевича однотонный, сиреневый. Генерал лысоват, вошедший наоборот, с пышной шевелюрой, но от висков с сединой. У генерала кустистые брови, широкий лоб, цвет лица нездоровый, много морщин. Возраст. Глаза тёмные, внимательные, губы сжаты, словно он прячет их… Сосредоточен.
— Скажите, товарищ полковник, как у нас дела со сбором и обработкой информации по Центральному округу, наполняется? Срок у вас где-то… — Генерал выразительно посмотрел на перекидной календарь.
— Так точно, товарищ генерал, мы укладываемся. Отделы работают круглосуточно. Сбор и обработка информации по фигурантам ведется постоянно. Проблема в том, что с мест всё время поступает дополнительная информация, приходится её обрабатывать, включать…
Полковник тоже не молод, но лицо загорелое, скорее обветренное. Признак частых командировок. Глаза почти чёрные, нос с едва заметной горбинкой.
