— Ветер играет на них, — заметил Клеменс. — Их ракеты будут лететь дальше.
— Поучи свою бабушку, как… — начал было Кровавый Топор и остановился.
Несколько ярко блестевших на солнце предметов на вершинах утесов покинули свои места и устремились вниз по траектории, которая прямиком вела к викингам. Норвежцы в смятении и тревоге закричали, но Клеменс понял, что это планеры. Он как можно короче объяснил это Эрику, и вожак стал передавать полученные им сведения остальным викингам, но вынужден был прерваться, поскольку ближайшие галеры противника произвели первый ракетный залп. Виляя из стороны в сторону, оставляя за собой густой черный дым, десять ракет по дугам устремились к трем парусникам викингов. Те как можно быстрее постарались изменить курс, причем две ладьи чуть не столкнулись. Некоторые ракеты все же слегка зацепили мачты и паруса, но ни одна из них не попала в цель, и те, не взорвавшись, плюхнулись в воду.
В это время сделал заход первый планер. Изящный, длиннокрылый, с черными мальтийскими крестами на узком серебристом фюзеляже, он пикировал под углом в сорок пять градусов на «Дрейраг». Норвежские лучники натянули тисовые луки и по команде старшего выпустили стрелы.
Планер низко прошел над водой, несколько стрел ударило в его фюзеляж, и он приземлился на равнине. Ему не удалось поразить бомбами «Дрейраг» — они взорвались в воде.
Но теперь остальные планеры зависли над тремя кораблями. Да и передовые галеры противника дали еще один ракетный залп. Клеменс взглянул на собственную ракетную установку. Здоровенные блондинки из женской команды под руководством маленькой темноволосой Темах возились у вертлюга установки, но Темах пока не собиралась вставлять запал — «Дрейраг» был еще довольно далеко от ближайшей галеры.
Затем в течение какой-то секунды все застыло, как на фотографии: два планера, расстояние между крыльями которых не превышало двух футов, вышедшие из пике, маленькие черные бомбы, падающие на цели, стрелы на полпути к планерам, немецкие ракеты на излете к кораблям викингов.
Клеменс ощутил внезапный порыв ветра позади себя, свист, громкий хлопок парусов, воспринявших напор ветра, из-за чего корабль резко развернулся поперек Реки. Раздался скрежет, будто разорвалась на части кора планеты, и треск, словно ее большая ось снесла мачты кораблей.
Бомбы, планеры, ракеты, стрелы — все перемешалось. Паруса и мачты были сорваны с корабля, будто ими выстрелили из орудийного ствола, и умчались прочь. Судно, оставшись без тяги парусов, опять повернулось почти на девяносто градусов, встав параллельно береговой линии. Клеменса не унесло с палубы при первом порыве ветра только потому, что гигантопитек, вцепившись в штурвал одной рукой, крепко держал его второй. Рулевой тоже прилип к штурвалу. Ракетная команда — их визг несло ветром вверх по Реке, рты открыты, волосы развеваются — упорхнула, как стая птиц, с корабля и плюхнулась в Реку. Ракетная установка была сорвана с лафета и последовала за ними.
Кровавый Топор, вцепившись в поручни одной рукой, во второй продолжал сжимать свое драгоценное стальное оружие. Пока судно качалось из стороны в сторону, ему удалось засунуть топор в чехол и ухватиться за борт уже двумя руками. И очень вовремя, так как ветер, завизжав, как женщина, падающая со скалы, усилился, и через несколько секунд горячая взрывная волна обрушилась на судно. Клеменс был оглушен и опален, как будто он стоял рядом со взорвавшейся ракетой.
Могучая волна высоко подняла корабль. Клеменс разжал веки и закричал, но не услышал собственного голоса, так как ему заложило уши.
В четырех-пяти милях от них по руслу Реки катилась, повторяя все ее изгибы, стена грязно-коричневой воды, не меньше пятидесяти футов высотой. Ему захотелось снова зажмурить глаза, но он не смог. Он тупо, с одеревеневшими веками, продолжал смотреть, пока вздыбленное море воды не оказалось в миле от него. Он мог различить отдельные деревья, гигантские сосны и дубы, разбросанные по переднему фронту волны, а когда она еще приблизилась — части деревянных и бамбуковых строений, совершенно неповрежденную крышу, раздробленный остов корабля с половиной мачты, темно-серое тело речного дракона размером с кашалота, выхваченное с пятисотфутовой глубины Реки.
Ужас поверг Сэма в оцепенение. Ему захотелось немедленно умереть, чтобы избежать подобной участи. Но, разумеется, желание его было неосуществимым, и он продолжал наблюдать остекленевшими глазами, с застывшим разумом, как судно вместо того, чтобы разбиться и утонуть под сотнями тысяч галлонов воды, подымалось все выше и выше по склону волны, вверх и вверх, к грязно-коричневым, грозящим разломать корабль в щепки, надвигающимся сверху скалам, к небу, превратившемуся из ярко-голубого в серое.
Затем они оказались на вершине, зависли над задним фронтом волны, покачнулись, зарылись в воду и спустились к подошве волны. Меньшие, но тоже громадные волны перекатились через корабль. Какое-то тело шлепнулось на палубу рядом с Клеменсом — тело, выброшенное из ревущей пучины. Клеменс глядел на него, едва соображая. Он совершенно оцепенел от ужаса, ничего не ощущая. Это был его предел.
Вот так он и смотрел на тело Ливи, расплющенное с одной стороны и совершенно не тронутое с другой! Это была Ливи, его жена, которую он видел здесь, на берегу Реки.
Еще одна волна обрушилась на палубу, едва не оторвав от штурвала его и гиганта. Раздался крик рулевого — он не удержался и последовал за борт вслед за трупом женщины.
Корабль, скользя из глубины впадины между волнами, повернулся, подставив борт под волну, но продолжал карабкаться вверх, наклонившись так, что Миллер и Клеменс висели, держась за обломок основания штурвала и болтаясь, будто вцепились в ствол дерева, росшего на склоне горы. Затем судно заняло горизонтальное положение, после чего снова ринулось в следующую водную долину. Кровавый Топор, видимо, ослабил руки, и его бросило через всю палубу. Он оказался бы в воде, если бы как раз в этот момент судно не выровнялось. Теперь он уцепился за снасти левого борта.
«Дрейраг» полетел с вершины третьей волны, словно по склону водяной горы, содрогнулся, столкнувшись с разбитым судном. От толчка Кровавый Топор выпустил поручень, пролетел вдоль борта, ударился об ограждение кормы, разбил его, отлетел назад и свалился вниз, к гребцам в средней части судна.
3
Только утром следующего дня Сэм Клеменс оправился от потрясения. Каким-то образом «Дрейраг» выдержал напор гигантских волн и вышел на более спокойную воду. Его несло мимо холмов, тащило через узкое ущелье среди гор. И когда вода окончательно спала, судно с треском ткнулось в грунт.
Вся команда лежала, объятая ужасом, пока Река и ветер неистовствовали и небо оставалось цвета холодного железа. Наконец, порывы ветра постепенно стихли. Точнее, стих ветер вниз по течению Реки, и снова подул обычный ровный ветер против течения.
Пятеро уцелевших на палубе зашевелились и стали задавать друг другу вопросы. Сэм с трудом выталкивал слова из онемевшего рта. Заикаясь, он рассказал о том, что видел вспышку на небе за пятнадцать минут до ураганного ветра. Где-то, возможно, милях в двухстах вниз по Реке, упал гигантский метеорит. Должно быть, это и вызвало горячий ветер и огромные волны. Но как бы они не были ужасны, это было лишь жалкой каплей того, что творилось в непосредственной близости от места падения. По сути, «Дрейраг» оказался на самом краю светопреставления.
