Приятели называли его Медведем. Настоящее имя этого человека – Бадр, что означает «полнолуние», – звучало слишком уж непривычно для них, и поэтому они заменили его на нечто такое, что казалось им более подходящим. Во-первых, он был очень крупным – его рост превышал шесть футов, а по ширине плеч едва ли не равнялся двери в цитадели крепости. Во-вторых, кожа у него была темнее, чем у тех людей, среди которых он теперь жил, и по своему оттенку напоминала дубленую шкуру. Его волосы и борода, длинные и косматые, были черными, как ночное небо. Глаза у него тоже были черными – такими, как у птицы, – и, казалось, не упускали ни единого луча света. На его скулах и около глаз виднелись скопления пятнышек темного цвета размером чуть больше веснушек. Черный платок, повязанный вокруг головы, не позволял волосам падать на глаза.
Он появился здесь, среди этих людей, несколько недель назад – приехал по разбитой дороге к крепости Джардин на боевом коне, который был таким же черным, как и волосы Бадра. Седло и прочая сбруя имели незнакомый для шотландцев вид, однако наиболее странным казался им сам этот человек. Люди, трудившиеся на полях, прекращали работу и, выпрямив ноющие спины, старались получше рассмотреть проезжавшего мимо незнакомца, чтобы потом навсегда запомнить этот эпизод из своей жизни. Длинная кривая сабля у него на боку приковывала к себе очарованные взгляды. Бадр же, зная, что на него таращатся, все время смотрел прямо перед собой. И это, похоже, не было проявлением высокомерия: он просто вел себя как человек, которому есть над чем поразмыслить, а потому не обращал внимания на окружающих.
Этот всадник находился все еще в сотнях ярдов от частокола, огораживающего дом-башню, когда раздались звуки железных болтов, вытаскиваемых из гнезд. Тяжелые деревянные створки ворот распахнулись. Из-за частокола появились трое мужчин, сидящих на лохматых малорослых лошадках. Они привычно выстроились в виде наконечника стрелы и пустили лошадей легким галопом.
Бадр с равнодушным видом наблюдал за приближающимися к нему всадниками. Тот из них, кто скакал впереди, натянул поводья и остановил свою лошадь почти прямо перед ним, а два его спутника, пришпорив лошадей и слегка разъехавшись в стороны, обогнули Бадра каждый со своей стороны и расположились позади него справа и слева. Их предводитель привстал в стременах, чтобы как-то компенсировать низкий рост своей лошади, но это не помогло ему. Более того, создавалось впечатление, что не только незнакомец, но и его лошадь – по всей вероятности, дорогой боевой конь – смотрит на него сверху вниз.
– Что тебе здесь нужно? – спросил он.
Черный конь остановился – как бы сам по себе, – и Бадр окинул пристальным взглядом заговорившего с ним мужчину.
– Я проделал очень долгий путь, – ответил Бадр. – Говорят, что в этом поселении живет могущественный господин. Я хотел бы предложить ему свои услуги.
Шотландец усмехнулся и поочередно посмотрел на своих спутников. Те кивнули ему. Они были моложе его, имели меньше жизненного опыта и легче верили словам чужаков. А вот их предводитель был менее доверчивым и вел себя настороженно.
– Меня зовут Армстронг, – сказал он Бадру. – Я отведу тебя к господину. Тебя примут радушно, но учти, гости моего хозяина должны сдавать свое оружие, поэтому тебе придется отдать саблю.
Армстронг положил правую ладонь на рукоять меча. Он существенно уступал незнакомцу в росте и телосложении, но вознамерился твердо стоять на своем. Он смотрел на чужака невероятно зелеными глазами не моргая, хотя солнце находилось за мавром и светило ему, Армстронгу, прямо в лицо. Незнакомец, очень крупный, крепкого сложения, держался достойно. Хорошо вооруженный, он излучал ту самоуверенность, которая приобретается вместе с жизненным опытом. С таким следовало обращаться осторожнее. Впрочем, что-то в поведении чужака вызывало доверие. Абсолютно все – от его тона до манеры сидеть в седле – свидетельствовало о том, что ему нет нужды заниматься самоутверждением. Армстронг, опытный воин и уважаемый среди своих соплеменников человек, пожил на белом свете достаточно долго, чтобы оценить любую ситуацию. Он сумел выжить в стычках, в которых ему довелось поучаствовать, и приобрел кое-какие навыки, позволяющие «раскусить» того или иного человека. Судя по всему, этот черноволосый великан пока что не собирался причинять им никакого вреда. Более того, он мог стать могучим союзником того, кто сумеет добиться от него преданности. По крайней мере местному господину наверняка будет интересно познакомиться с таким человеком.
Бадр Хасан кивнул и спешился. Несмотря на чрезмерную массу тела, его движения благодаря крепким мускулам и упругим сухожилиям были ловкими и быстрыми. Он соскочил с коня на дорогу почти бесшумно. Одной рукой он потянулся – как это делает девушка – назад, чтобы высвободить длинные волосы из-под воротника плаща, и направился к Армстронгу, расстегивая пряжку на перевязи своей сабли.
К тому моменту, когда Бадр подошел к оставшемуся сидеть на коне шотландцу, он уже обмотал кожаную перевязь вокруг ножен, имеющих форму полумесяца. Он протянул саблю Армстронгу с небрежным видом – так, как будто отдавал ее навсегда и без малейших сожалений.
– Твой господин – благоразумный человек, – произнес он, расплываясь в улыбке и показывая при этом удивительно белые зубы. – В течение всего того времени, которое я проведу под его крышей, моя сабля будет послушна ему.
– Да будет так, – сказал шотландец.
Взяв кривую саблю, которая весила столько, сколько примерно весит ребенок, и положив ее поперек шеи пони, Армстронг натянул поводья, заставив лошадь повернуться в сторону имеющихся в частоколе ворот. Не произнося больше ни слова и не оглядываясь, он поскакал к дому. Бадр, сев на своего коня, последовал за ним. Позади Бадра, на почтительном расстоянии от него, скакали два спутника Армстронга. Бадр задумался, пытаясь оценить действия мужчины, с которым он только что разговаривал. Он почувствовал в его манере вести себя самоуверенность и кое-что еще. Бадр был человеком опытным и знал, какой эффект производит его внешность на большинство людей – как мужчин, так и женщин… А вот этот Армстронг выдержал его взгляд и разговаривал с ним смело и уверенно, как человек, который отдает себе отчет в своих способностях и возможностях, а также не забывает о собственном статусе. Кто бы ни командовал таким человеком – даже если это был лишь кто-то один, – он наверняка представлял собой господина, с которым ему, Бадру Хасану, хотелось бы встретиться.
Крепость, в которую они сейчас направлялись, называлась Хокшоу. Ей дали это название так давно, что никто уже и не помнил, когда именно это произошло. Она являлась резиденцией семейного клана Джардин на протяжении четырех поколений. Родоначальником клана был француз, которого звали Гийом дю Жардон и который прибыл сюда из Нормандии. Сейчас здесь заправлял его правнук, сэр Роберт. Именно по его приказу и под его наблюдением на скалистом выступе, расположенном на изгибе реки Туид, и было построено мрачное трехэтажное здание, которое возвышалось над окружающей его местностью.
С наружной стороны частокола располагались группками дома некоторых из приверженцев сэра Роберта. Над этими невысокими строениями, возведенными из бревен и дерна, поднимались к небу тоненькие струйки дыма. Из дверей нескольких домов появились женщины – низкорослые и сухопарые, как гончие собаки. Пригибаясь под каменной перемычкой двери и не обращая внимания на вышедших вслед за ними тощих дворняжек, они таращились на незнакомца и сопровождавших его местных мужчин, которые двигались к дому-башне.
