Книга Пора убивать - Джон Гришэм

Оззи Уоллс был единственным в штате Миссисипи чернокожимшерифом. Время от времени такое случалось и раньше, однако в настоящий момент навсей территории штата другого шерифа-негра не существовало. Осознание этогофакта наполняло Оззи чувством гордости, тем более что семьдесят четыре процентажителей округа Форд были белыми, а те из его собратьев, кто в прошломудостаивался такой чести, жили в местностях, где процент черного населения былгораздо выше. Чтобы черномазого избрали шерифом в белом округе в штатеМиссисипи – да такого не бывало со времен Реконструкции[2]!

Оззи Уоллс здесь родился и вырос, он приходилсяродственником чуть ли не каждой черной семье и успел также породниться кое скем из белых. В конце шестидесятых, уже после десегрегации, в местном колледжев Клэнтоне была создана первая смешанная группа студентов: черным разрешилиучиться вместе с белыми. В этой-то группе и учился Оззи. Он сходил с ума отфутбола и хотел играть в своей команде, но, поскольку в ней уже играли двоечерных, ему пришлось выступать, и причем блестяще, за команду соседейполузащитником, однако поврежденное в одном из матчей колено вынудило его вернутьсяк занятиям в колледже. В настоящее время Оззи чертовски скучал по футболу, нозато наслаждался положением полновластного шерифа. Особенно остро он чувствовалсвою исключительность во время выборов – когда получал «белых» голосов больше,чем его белые противники. Мальчишки из белых семей любили его за то, чтокогда-то он был футбольной звездой, его показывали по телевидению, а фотографиипечатались в спортивных журналах. Их родители уважали Оззи и голосовали за негопотому, что он был настоящим крутым копом, которому все равно, стоит перед нимбелый бандит или чернокожий, а еще потому, что, после того как Оззи сталшерифом, судебному присутствию нечем было заняться в округе Форд. Ну а черные –черные боготворили его за то, что он был Оззи, он был одним из них.

Отказавшись от ужина, Оззи сидел в своем кабинете,размещавшемся в здании тюрьмы, и ждал доклада Хастингса о событиях в домеХейли. К этому времени у Оззи появились кое-какие подозрения. Билли Рэю Коббууже приходилось бывать в этом кабинете. Оззи знал, что тот торгует наркотиками,– просто пока еще не представлялось случая поймать его за руку. Знал он и то,каким подлым может быть Билли.

Дежурный связался с заместителями по радиотелефону, и послетого как они закончили свои сообщения, Оззи приказал им установитьместонахождение – но не арестовывать! – Билли Рэя Кобба. Заместителей былодвенадцать человек: девять чернокожих и трое белых. Все они ринулись на поискиканареечно-желтого фордовского пикапа с конфедератским флажком.

Вместе с прибывшим Хастингсом Оззи отправился в окружнуюбольницу. Как обычно, Хастингс сидел за рулем, а Оззи отдавал по радио приказы.

На втором этаже в комнате для посетителей они застали весьсемейный клан Хейли. Тетки, дяди, дедушки и бабушки, Друзья и даже вовсе не знакомыелюди битком набились в небольшую комнату, а кто-то еще теснился и в коридоре.Люди говорили между собой шепотом, слышался чей-то приглушенный плач. Тонинаходилась в операционной.

В темном углу, на диванчике из дешевого пластика, сидел КарлЛи, рядом с мужем поместилась Гвен с мальчиками. Карл Ли упорно не поднималглаз от какой-то точки на полу, не замечая никого вокруг себя. Голова женыпокоилась у него на плече, Гвен едва слышно плакала. В строгих позах – руки наколенях, спина выпрямлена – сидели мальчики. Время от времени то один, тодругой поглядывал на отца, как бы в надежде услышать от него ободряющее слово.

Оззи пробирался через толпу собравшихся, обмениваясьрукопожатиями, негромкими хлопками по спине, шепотом обещая приветствовавшимего, что непременно поймает подонков. Добравшись наконец до родителей девочки,присел рядом с ними на корточки.

– Как она?

Но и его Карл Ли не увидел. Гвен заплакала громче, мальчикитоже начали шмыгать носами и тереть глаза. Оззи ласково похлопал Гвен поколену, поднялся. Кто-то из ее братьев вывел шерифа и его заместителя изпереполненной комнаты в коридор, подальше от толпы. Пожав Оззи руку, онпоблагодарил его за приход.

– Как девочка? – вновь спросил Оззи.

– Пока не очень хорошо. Сейчас она в операционной, там еюзанимаются. У нее переломы нескольких костей и тяжелое сотрясение мозга. Всетело избито. На шее следы веревки, выглядит это так, будто ее пыталисьповесить.

– Изнасилована? – спросил Оззи, заранее зная ответ.

– Да. Она сказала матери, что парни делали это по очереди,что ей было ужасно больно. Врачи подтвердили.

– Ну а что Карл Ли и Гвен?

– Похоже, что они еще не пришли в себя. Пока просто в шоке.Приехав сюда, Карл Ли не произнес ни слова.

Оззи уверил его в том, что насильников найдут, что это незаймет много времени, что когда их поймают, то запрут в надежном месте, где этиподонки будут в должной безопасности. В ответ брат Гвен предположил, что радиэтой самой безопасности их, может, следует отправить в какую-нибудь другуютюрьму.

* * *

Отъехав мили на три от Клэнтона, Оззи указал на проселок,идущий чуть в стороне от основной магистрали.

– Сворачивай, – приказал он Хастингсу, который тут же началвыворачивать руль.

Машина вползла в крошечный дворик перед снятым с колестуристским фургоном. Уже почти совсем стемнело.

Взяв с сиденья резиновую дубинку, Оззи со всей силы началколотить ею по входной двери.

– Открывай, Бампус!

От этих ударов весь фургон заходил ходуном. Бампус бросилсяв туалет, чтобы спустить в унитаз только что прикуренную сигарету с марихуаной.

– Открывай, Бампус! – послышалось снаружи. – Я же знаю, чтоты здесь. Открывай, иначе я выломаю дверь!

Бампус рванул на себя дверь, и Оззи вошел.

– Знаешь, Бампус, каждый раз, как я вхожу к тебе, у тебячем-то воняет и в унитазе журчит вода. Одевайся. У меня есть для тебя дело.

– Ч-что?

– Объясню на улице, там хоть можно дышать. Одевайся, ипобыстрее.

– А если я не хочу?

– Отлично. В таком случае я завтра же повидаюсь ссоответствующим чиновником. Тебя ведь освободили условно?

– Я буду готов через минуту.