Петр, значит, собирался отыграться на ней в стиле Стефана Бедросовича. И конечно же, за то, что недавно произошло в кабинете директора их института. А что, собственно, такого ужасного произошло? Она всего лишь сказала правду. Алла вспомнила тот день, когда решалась ее судьба, до мельчайших подробностей…
В тот день Алла Константиновна Белозерова, руководитель группы одного из отделов Научно-исследовательского института общего машиностроения, решила, что должна выглядеть на все сто. Она специально встала пораньше, чтобы не спеша привести себя в должный вид. Сначала она вымыла голову и высушила волосы феном, одновременно оттягивая их, чтобы стильная геометрическая стрижка лежала идеально. Не должно быть ни одного колечка, ни одной волны. Только строгие прямые линии. После того как волосы улеглись вороненым шлемом, Алла приступила к глазам. На веки – немного бежевых теней разного оттенка, чтобы глаза казались в легкой дымке. Тушь для ресниц – очень дорогая, зато каждая ресничка, вытянутая ею вверх, живет своей отдельной жизнью. Никаких «лапок паучка»! Ни одного комочка! Никаких черных точек под глазами! На кожу – ровный бежевый тон, на порядок светлее теней. Помада – кораллово-коричневая, без вульгарного перламутра и сексапильного мокрого блеска. И никаких духов. Алле не нужно, чтобы на запах слетались всяческие «насекомые» и роились вокруг нее.
Выйдя из ванной, Алла направилась к дивану, на котором был разложен черный брючный костюм выверенных, вытянутых форм и строгая белая блузка. Довершали туалет туфли-лодочки, тоже черные, без всяких украшений и такая же изысканная в своей простоте сумка на тонком длинном ремешке. Стиль – облегченный унисекс, с легким уклоном в ненавязчивую женственность. Алла надела на пальцы пару тонких серебряных колец, в уши вставила крошечные сережки-пусетты и осталась вполне довольна собой. Все сделано, как надо: строго и изысканно. Ничего лишнего, круглого, мягкого и слащавого. Именно так она выглядела всегда, а сегодня ей особенно важно чувствовать себя сильной, строгой и собранной. Сегодня в кабинете их директора будет решаться ее судьба. Месяц назад освободилось место начальника одного из отделов, и Алла сама выдвинула на эту должность свою кандидатуру. Конкурент у нее только один – Петр Николаевич Башлачев. Формально силы у них абсолютно равны: оба работали в институте с юности, оба были распределены с одного факультета политеха, оба кандидаты технических наук, тридцати восьми лет от роду. Алла считала, что у нее есть даже некоторое преимущество перед Башлачевым, потому что она уже несколько раз замещала престарелого, а потому болезненного начальника этого отдела, который в конце концов так и не смог оправиться и подал в отставку. На самом деле Алла была уверена, что преимуществ у нее гораздо больше: Башлачев был недалеким и ограниченным человеком, его диссертация была всего лишь компиляцией из десятков чужих. Это прекрасно знал и директор института, и те люди, которые в случае назначения Петра Николаевича начальником отдела могли оказаться у него в подчинении.
Башлачев явился в приемную директора тоже при полном параде, но Алла видела, что ему несколько не хватает вкуса: галстук не подходит по тону к рубашке, пиджак на спине морщит, а туфли не слишком тщательно вычищены. Конечно, к должности начальника отдела это не имело никакого отношения, но все же боссы, по мнению Аллы, должны быть образцом во всем.
То, что произошло в кабинете директора НИИ, Аллу не удивило, хотя она очень хотела получить новую должность. Начальником отдела без всяких объяснений был назначен Петр Николаевич Башлачев. Собственно, объяснения Алле и не были нужны. Все предельно ясно и так. Главное преимущество Башлачева состояло в том, что он был мужчиной. Алле предложили должность руководителя одной из групп отдела Петра Николаевича.
– Я и так руководитель группы, – напомнила начальнику НИИ Алла на тот случай, если он вдруг забыл.
– Но группа в отделе Башлачева состоит из значительно большего числа сотрудников, потому и ответственность больше, и, естественно, зарплата, – терпеливо объяснил ей директор. – Кроме того, на первых порах вы подстрахуете Петра Николаевича и поможете ему.
– Если бы вы назначили на эту должность меня, то я обошлась бы без помощи Башлачева, и вы это прекрасно знаете, – очень спокойно сказала Алла, не давая ни одной отрицательной эмоции обезобразить ее прекрасное лицо.
Петр Николаевич владел собой гораздо хуже, а потому выпустил на лицо все эмоции, которые при этом заявлении Аллы тут же взбудоражили его организм. Оно, его лицо, покраснело, а рот слегка съехал набок, в одну линию с уже давно съехавшим на сторону галстуком.
– Правильно ли я понимаю, что вы отказываетесь? – на всякий случай спросил Аллу директор НИИ.
– Правильно, – согласилась Алла.
Директор, который давно уже все решил, вступать в дискуссию намерен не был и ненавязчиво дал всем понять, что аудиенция окончена именно на этом этапе.
– Ну и зачем ты это сказала? – набросился на Аллу Башлачев, едва они вышли из директорского кабинета.
– Я сказала то, что думаю, – ответила она и с сожалением окинула взглядом покрасневшее от негодования и натуги лицо Петра Николаевича.
– А кого интересует твое мнение? – окончательно вышел из себя новоиспеченный начальник отдела.
– Не груби мне, Петя. Тебе ведь сегодня же придется прийти ко мне за помощью. А что будет, если я ее тебе не окажу?
Она не стала ждать ответа Башлачева, повернулась к нему спиной и пошла к своему отделу, который имел не слишком много сотрудников и должность руководителя группы в котором гораздо хуже оплачивалась.
Весь рабочий день Алла старалась держать себя в руках и никому ничем не выдать раздирающей душу досады. Она гнала от себя любые мысли, кроме тех, которые непосредственно были связаны с ее должностными обязанностями. Как она и предсказывала, Башлачев три раза присылал к ней сотрудников за всякого рода справками. Алла не отказывала в консультации. Пока. Пока она еще все не обдумала. Сейчас она слишком взвинчена. В таком состоянии не стоит принимать серьезных решений. Вот закончится рабочий день, и тогда она все случившееся обдумает еще раз.
После работы Алла отправилась в кафе «У Никифора». Оно являлось собственностью ее одноклассника Лехи Никифорова, где для нее всегда был готов маленький столик у окна. В отсутствие Аллы на этом столике всегда стояла большая декоративная ваза, и посетители на него никогда не покушались.
– Привет! – улыбаясь, сказала Алла и чмокнула Леху в небритую по последней моде щеку. Перед трапезой она всегда сначала заходила к нему в кабинет для приветствия и легкого, ни к чему не обязывающего трепа. – Как бизнес?
– Процветает, – дежурно ответил Леха и восхищенно оглядел бывшую одноклассницу. – А ты все такая же!
– Какая? – спросила Алла. Леха был настоящим другом и единственным человеком, комплименты которого она любила слушать.
– Идеальная.
– Это плохо? – Алла почувствовала в словах Никифорова ноты сочувствия.
– Даже не знаю, – пожал плечами он. – Честно говоря, я мечтаю когда-нибудь увидеть, как из твоей прически выбьется прядь, или размажется помада, или… – он взял в свою огромную ладонь ее узкую кисть, – или сломается вот этот чудный перламутровый ноготок.
