— Потому что речь идет не просто об установлении отцовства, — терпеливо объяснил он. — Речь идет о царственной семье Люфтхании. При анализе крови должны присутствовать свидетели, которые могут подтвердить и поклясться в том, что кровь для анализа брали у вас.
Она все еще не могла понять.
— Разве свидетелей нельзя привезти сюда?
— Было бы непрактично привозить сюда нескольких свидетелей. Проще отвезти вас на самолете в Люфтханию. Честно говоря, я не думал, что мне придется вас уговаривать.
— Какая женщина в здравом уме поверит в подобную историю?
— Та, что прислушается к фактам и захочет узнать о своем происхождении.
— Ну, я, конечно, хочу все узнать, но не готова сразу лететь за границу и появляться в роли когда-то пропавшей принцессы. Я даже не говорю на языке Люфтхании. Я даже не знаю, какой там язык!
— Немецкий.
— Ну, вот видите. Я не говорю по-немецки, не понимаю ни слова. Как же я могу стать там принцессой?
— Ваше происхождение не зависит от языка, на котором вы говорите. Вы прожили в этой стране около двадцати пяти лет. Естественно, для вас потеряно многое из вашего наследия.
— Многое из моего наследия, — повторила Эми. Он так и не убедил ее. Она подумала о своем отце, отличавшемся практичностью. Что он станет делать? Внезапно ей пришло в голову, как нужно ответить. — Я даже не знаю, кто вы. Вы можете доказать, что вы тот, кем назвались? — Ей следовало об этом спросить, как только он вошел в магазин.
— Конечно. — Он вынул бумажник из внутреннего кармана темного пальто и протянул его ей.
Сверху лежало удостоверение с фотографией. Там были указаны имя и должность: «Секретарь на службе его высочества Вильгельма, принца Люфтхании».
Эми не представляла даже, как выглядят водительские права в Аризоне, не говоря уже об удостоверении секретаря на службе его высочества Вильгельма, принца Люфтхании. У нее вырвался смешок.
— Вы это купили на какой-нибудь ярмарке?
Он не улыбнулся в ответ.
— Нет.
Она протянула ему удостоверение.
— Что ж, извините, но это меня не убеждает. Я не поеду за границу только на основании вашего рассказа.
— А если вы получите убедительные доказательства?
У него был такой серьезный вид, что ей пришлось задуматься.
— Может быть… может быть… я бы согласилась на этот безумный план. Но доказательства должны быть очень вескими.
Ответ его позабавил.
— Вы очень похожи на мать, Амелия.
— Меня зовут Эми, — рассеянно поправила она.
— Нет, вас зовут Амелия. Принцесса Амелия Луиза Гретхен Мэй. — Он грустно улыбнулся. — Но ваши родители звали вас просто Аме.
— Аме, — ошеломленно повторила она. Он произнес это имя так, что в ее душе что-то шевельнулось. Словно он потревожил уголки памяти, затянутые паутиной. Аме. Эми. Ей казалось, она слышит это имя. Легко понять, почему медики решили, будто женщина произносит «Эми».
Сама Эми заговорила только спустя четыре месяца после автокатастрофы. Психологи поняли, что это не аутизм, и объяснили ее молчание травмой. Но если мистер Бургесс рассказал ей правду, возможно, она просто не понимала английского языка.
— Вы хорошо себя чувствуете? — с обеспокоенным видом спросил Бургесс. — Принести воды? У вас здесь есть бренди?
— Нет, бренди нет. И со мной все в порядке. Просто… наверное, небольшое потрясение. Не то чтобы я поверила, — быстро добавила она, — но я хочу выслушать все до конца.
Он кивнул.
— Хорошо, но не сейчас. У вас очень усталый вид.
Она вдруг поняла, как сильно устала. Их короткий разговор оставил ее почти без сил. Кроме того, надо позвонить родителям, попросить их совета, послушать, что они скажут…
— Вы можете вернуться завтра утром? С доказательствами, о которых говорили?
— Конечно. А пока разрешите, я отвезу вас домой? У магазина стоит моя машина. — Он указал на широкое окно с зеркальным стеклом, и Эми увидела припаркованный длинный черный лимузин, похожий на корабль.
— Нет, спасибо. Я живу всего в двух кварталах отсюда и, честно говоря, могу дойти пешком.
— Но не в такую непогоду, — заметил он. Снег падал густыми хлопьями, и их подхватывали и кружили порывы ветра.
Эми улыбнулась.
— Возвращайтесь завтра. Я буду здесь в десять утра, а уйду самое позднее в пять или в шесть.
— Я приду пораньше. Надеюсь, вы будете готовы к отъезду. — Она собиралась возразить, но он предостерегающе поднял руку. — Ведь мои доказательства могут вас убедить. Такое вполне вероятно.
Ему было трудно отказать.
— Я попытаюсь. Но ничего не гарантирую.
— Очень хорошо. — Он наклонил голову. — До завтра. — Он бросил на нее долгий взгляд, потом повернулся и вышел из магазина. Из автомобиля выскочил шофер, собираясь распахнуть для него дверцу, но собеседник Эми отмахнулся и открыл дверцу сам. Он оглянулся на магазин, прежде чем закрыть за собой дверцу, и на какой-то безумный миг Эми показалось, будто ей все это приснилось.
Она закрыла дверь и заперла ее на засов. Потом прислонилась к двери спиной и закрыла глаза. В его рассказе невероятным было лишь одно — то, чему она не могла поверить, — ее королевское происхождение. Если бы он просто рассказал ей, что нашлась ее настоящая семья, которая живет в Кливленде, она пришла бы в восторг. Но история о королевском происхождении казалась Эми сказкой, и ей было трудно этому поверить.
И все же… что, если это правда? Что, если ветер за окнами принес с собой какое-то волшебство, а не только снег и проблемы с электричеством?
Красивого незнакомца.
И ее прошлое.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Франц Бургесс, которого друзья называли Вилли, сел в лимузин и прикрыл глаза. Недоверие Эми его не удивило. Судя по тому, что ему было известно об Эми Скотт — а известно было многое, — следовало ожидать, что с таким умом она будет скептичной. По крайней мере скептически отреагирует на его рассказ.
Единственное, о чем он не знал и к чему не был готов, — это его собственная реакция на нее. Увидев Эми, он больше не мог отвести от нее взгляда. Мог бы остаться до утра, наблюдать за тем, как блестят ее глаза, когда она говорит, слушать ее голос, следить за каждым ее движением, любоваться мягкими линиями ее тела.
Она была не просто привлекательной. Он привык к красивым женщинам, иногда даже уставал от них. Они все казались такими беззаботными, но Эми Скотт была другой. Цветом лица она напоминала многих женщин у него на родине — бледная кожа и слегка розовые щеки. Но в ней было что-то еще — необъяснимое обаяние, которое встречается так редко. Он был бы счастлив любоваться ею всю жизнь.
