Кем были ее родители, установить так и не удалось. Они не числились среди пропавших, потерянного ребенка тоже никто не разыскивал. Как будто их семьи вообще не существовало. Удалось только узнать имя Эми — кто-то из медработников на месте автокатастрофы слышал, как женщина перед смертью повторяла это имя. Они решили, что ребенка зовут Эми.
Памела Скотт выходила Эми и привязалась к ней. Она и ее муж Лайл, преуспевающий юрист, стали приемными родителями девочки. А через несколько лет они ее официально удочерили.
Эми обрела дар речи.
— Если это шутка, то в ней нет ничего смешного.
Бургесс придвинулся к Эми и положил руки ей на плечи, глядя в глаза.
— Уверяю вас, это не шутка. А теперь, может быть, вы присядете и позволите мне рассказать, почему я приехал? — Он подвел ее к стулу, и она села, как послушный ребенок. — Я только прошу вас меня выслушать и поверить мне.
Она бросила взгляд поверх его плеча.
— Может быть, будет разумнее заодно открыть дверь.
Он улыбнулся.
— Вам ничего не грозит, уверяю вас.
— Хорошо, я слушаю.
Он перевел дух.
— Вы наследница трона Люфтхании.
Пауза.
— Но разве трон Люфтхании свободен?
Он коротко кивнул в ответ.
— Кронпринц хочет вернуть трон законной наследнице, его родители похитили трон около тридцати лет назад.
— Примерно как вернуть потерянный бумажник, да?
— Это не шутка.
Он явно говорил серьезно.
— Хорошо. А родители, которые похитили трон? Разве они не рассердятся, когда он отдаст трон обратно?
Его лицо осталось бесстрастным.
— Они умерли. Принцесса скончалась десять лет назад от рака. Ее муж, который был намного старше ее, умер естественной смертью два года назад.
— О! — Эми пожалела о своем легкомыслии. — Извините, я… но как же вы меня нашли?
— Как я уже сказал, двадцать пять лет назад в Люфтхании сменилась власть, произошел государственный переворот. Один очень дальний родственник решил, что трон принадлежит ему, поскольку за несколько веков до этого его семья лишилась трона, так как единственный наследник был не родным сыном, а найденышем.
— Его усыновили?
Он кивнул.
— Именно так. Хотя в шестнадцатом веке существовал другой термин.
Эми нахмурилась.
— Значит, этот потомок усыновленного наследника решил вернуть себе то, что, как он думал, принадлежало бы ему по праву, если бы триста лет назад признали его предка?
— Да.
— Похоже на Шекспира.
Он улыбнулся.
— Шекспир придумал бы более изящное завершение.
— А дальше?
— Принца Йозефа свергли с престола. И убили.
— А его жена?
Он покачал головой.
— Она погибла за несколько лет до этого, когда каталась верхом. Но его дочь, принцесса Лили, покинула страну. Вместе с мужем и маленькой дочерью. Никто не знал, куда они уехали, а если и знали, то хранили молчание, потому что иначе принцессе и ее семье грозила опасность. Но я выяснил, что они направились в Соединенные Штаты.
Она недоверчиво посмотрела на него:
— Наверное, они старались скрыться.
— Да. Но прошло очень много времени, и политический климат Люфтхании изменился. Теперь там демократия, и кое-кто захотел наконец рассказать то, что знает.
— Люди, которые их знали, еще живы?
Он кивнул, и она заметила смущенный взгляд.
— Лили с семьей на некоторое время остановилась у друзей в Вашингтоне. Потом они получили новые документы и покинули город. Что-то вроде вашей программы защиты свидетелей, понимаете?
Эми кивнула.
— Они провели в городе несколько месяцев, потом выбрали маршрут и уехали. Друзья понимали, что больше не получат от них вестей, поэтому и не стали беспокоиться, когда так и вышло.
— Они никогда не слышали об автокатастрофе и о погибших, которых не смогли опознать?
— Нет. Об автокатастрофе почти не писали в газетах, потому что решили, что все документы просто сгорели в машине. В течение года с небольшим продолжали проверять сведения о пропавших людях, но это не дало никаких результатов. — Его голос потеплел. — Впрочем, эта часть истории вам уже известна.
В горле у Эми стоял огромный ком. Она проглотила слюну, но от ощущения невосполнимой утраты избавиться не удалось.
Двадцать с лишним лет она старалась не думать о своей настоящей семье…
А теперь пришел этот человек — этот незнакомец — и разбередил прежние чувства.
Увидев ее смятение, Франц вынул из кармана носовой платок и протянул его Эми.
— Мне очень жаль, что я заговорил на такую деликатную тему, но вы должны знать, что вы родом из Люфтхании.
Эми вытерла глаза платком и попыталась улыбнуться.
— Послушайте, вы наверняка ошиблись.
— Как я понимаю, вы ничего не помните о своей жизни до автокатастрофы.
— Кто вам об этом сказал?
— Я многое узнал, пытаясь вас найти.
— Не уверена, что мне это нравится.
Он еле заметно пожал плечами.
— Это было необходимо.
Она вздохнула.
— Послушайте, с какой стати царственные особы могли ехать через Дентитаун на старом «чеви»? Почему, скажите на милость?
— Они не хотели, чтобы их нашли.
— Ну, наверняка можно было установить ДНК моей матери во время… — она сделала паузу и быстро перевела дух, — во время вскрытия.
Он покачал головой.
— Только не в то время. Теперь, конечно, такое было бы возможно. Если на то пошло, именно об этом я и думаю.
Она невольно сделала шаг назад, как будто он вытащил из кармана шприц.
— О чем вы думаете?
— Вы можете поехать со мной в Люфтханию. Вашу кровь нужно будет сравнить с образцами ДНК ваших дедушки и бабушки.
Эми расхохоталась.
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Вы хотите, чтобы я поехала в Люфтханию? Просто отказалась от своей жизни и улетела на самолете с каким-то парнем, которого даже не знаю? Услышав фантастическую историю, в которую не могу поверить? Нет, спасибо. — Она попыталась представить реакцию родителей и снова засмеялась. — Нет уж.
— Неужели вам совсем не интересно?
— Нет. Это безумие. А если бы даже мне стало интересно, почему я просто не могу сдать кровь здесь? Пойти к моему врачу и сдать кровь? Пусть он отошлет ее в вашу лабораторию, или что там еще. С какой стати я должна ехать за границу, чтобы пройти самый обычный тест?
