— Двигайтесь друг за другом, поддерживайте друг друга. Медленно, не торопитесь. Вы все успеете сесть в шлюпку, — произносила она как магическое заклинание.
Люди двинулись за ней, словно сказочные крысы за дудочкой крысолова. Правда, на палубе они уже не чувствовали себя так спокойно. Ветер рвал на них одежду, волны осыпали холодными брызгами, но Дона постоянно твердила магическое слово «шлюпка», благодаря которому волнение улеглось.
Шлюпка выплясывала на воде шотландскую джигу. Волны беспрестанно качали ее и ударяли о борт полупочившего «Дуврского голубя». Дамы в ужасе смотрели на беснующуюся воду и не понимали, как по узенькой лесенке, раскачивающейся под ветром, можно спуститься в шлюпку. Кто-то плакал, кто-то истерично взвизгивал, кто-то кричал, что лучше останется на яхте, чем полезет вниз…
— Ничего не бойтесь, — терпеливо увещевала Дона. — Внизу вас подхватит матрос. Сверху вам помогут спуститься. Не забывайте, все по одному… Места хватит всем…
Холод и страх были позабыты, потому что самое неприятное было почти позади. Уговорить эту дрожащую ораву пройти по палубе и спокойно спуститься к шлюпке оказалось самым нелегким делом. Но Дона справилась с задачей и, несмотря на ветер и волны, чувствовала себя почти счастливой.
— Молодец! Умница, девочка! — услышала Дона и повернулась к Мэтью. Он стоял, весь мокрый и продрогший, но не растерявший своего привычного оптимизма. — А я-то боялся! Ты справилась! А теперь давай, полезай в шлюпку сама! — Он подошел к ней, похлопал по холодному плечу. — Я спущу команду, и дело с концом! Теперь наша задача — живыми доплыть до Дувра!
Дона кивнула и спустилась по шатающейся железной лестнице-цепочке. Людей в шлюпке было предостаточно, но места хватило бы еще человек на пять. Как раз на тех, кто остался сверху — команду «Голубя Дувра». Шлюпку бросало из стороны в сторону, но здесь было гораздо уютнее, чем на тонущей яхте. Кажется, пассажиры придерживались того же мнения. Во всяком случае, Дона не видела на лицах той паники, что была в самом начале.
Дона все еще медлила и не садилась, ожидая, когда спустится Мэт. Ее взгляд скользил по головам сидящих пассажиров и неожиданно наткнулся на рыжую головку Алисии. Она склонилась на чье-то плечо, но это плечо явно не принадлежало Иво. Дона поискала глазами Иво, но его не было. Неужели… Эта мысль пробежала по венам электрическим током. Неужели он остался на тонущей яхте?!
Извиняясь и спотыкаясь, Дона пробралась через сидящих пассажиров и подошла к Алисии. Глаза девушки были закрыты. Дона потрясла ее за плечо.
— Алисия! Алисия, да проснитесь же!
Мужчина, на плече которого покоилась прекрасная рыжеволосая головка, раздраженно шикнул на Дону:
— Она без сознания, вы что, не видите?
— Без сознания? — холодея, переспросила Дона. — А она… давно без сознания?
— Она очень впечатлительна… Еще на яхте запаниковала. Спрашивала о каком-то Иво… Я едва уговорил ее пройти к шлюпке, сказал, что все будут здесь. А здесь ей стало плохо. Шок, наверное… Вы ведь никого не оставили на корабле?
Никого не оставили?! У Доны вырвался истерический смешок. Никого не оставили… Обратно она почти бежала, не обращая внимания на оклики за спиной.
Подняться на яхту было сложнее, чем спуститься. Первое, что увидела Дона, — это широко распахнутые глаза Мэта.
— Какого черта?!
— Мэт, здесь остался человек! Помнишь мужчину, который много пил и ругался со своей спутницей?
— Я так и думал, что с ним будут проблемы! — зарычал Мэт. — А ну, бегом в шлюпку! Я сам его найду! Небось, спит где-нибудь, алкоголик!
— Мэт, я…
— Назад!
Доне нехотя пришлось подчиниться. Она хорошо знала Мэта: если он приказывал, значит, этот приказ придется выполнить. Скрепя сердце она встала на болтающуюся металлическую цепь и начала очередной спуск вниз. Однако Мэтью не стал дожидаться, когда она спустится, и побежал на поиски Иво. Дона подождала еще немного, а потом поднялась на палубу. Бросать друга на тонущей яхте ей не хотелось. Даже если друг — капитан этой яхты…
Ох и достанется же мне от Мэта, думала она, пробираясь к каютам. Ох, и достанется! В ушах свистел ветер, шумели волны… Интересно, что она будет думать об этом, когда все закончится? Наверное, будет вспоминать со смехом. Или, наоборот, со страхом… Оранжевый жилет приятно грел душу. Мэт всегда говорил, что это — шанс на выживание. Дона надеялась, что это не только слова…
Ни Мэта, ни Иво в каютах не оказалось… Значит, они уже успели выбраться, и ей нужно спешить к шлюпке, чтобы без нее не уплыли. Ведь Мэтью не знает, что она здесь… Дона снова поднялась на палубу и поспешила к шлюпке.
Фонарь, висящий над рубкой, освещал ей путь своим единственным глазом. Волосы спутались на лице, а глаза, разъеденные солеными брызгами, почти ничего не видели. И все же она продолжала двигаться, в надежде на то, что шлюпка до сих пор пришвартована к «Дуврскому голубю». Резкий толчок снизу заставил Дону перелететь через перевернутое кресло, упасть и удариться головой о стекло — окошечко судовой кухни.
Дона застонала от боли, но сознания не потеряла. Проведя пальцами по голове, она почувствовала что-то теплое и влажное. По неестественно белым пальцам, по призрачным граням александрита текла бурая струйка. Наверное, это кровь… Она повернулась к стеклу, ожидая увидеть его расколотым вдребезги, но вместо этого ее взгляду предстало распростертое на полу судовой кухни тело Иво…
Все остальное делала уже не Дона, а какой-то другой человек. Кто-то другой спустился в кухню, кто-то другой вытащил Иво на палубу, не забыв при этом нацепить на него спасательный жилет. И кто-то другой пытался будить его, а потом вслепую волок на своих плечах по палубе, тщетно разглядывая в месиве волн спасательную шлюпку. А потом, когда этот «кто-то другой» понял, что надежды больше нет, он вооружился спасательным кругом и вместе с плохо соображающим Иво бросился в кипящие волны…
Дона тихо лежала, боясь пошевелиться и открыть глаза. Интересно, что страшнее? Шевельнуть рукой или ногой и узнать, что ты не можешь двигаться? Или открыть глаза и понять, что рядом с тобой котел, в который довольные черти подливают масло?..
Вначале нужно вспомнить все, что происходило с ней на «Дуврском голубе», а уж потом… Потом попытаться понять, где она находится. Дона напрягла свою память, и, надо сказать, это оказалось проще простого. События на яхте так живо встали перед ее внутренним взором, что Дона сразу же почувствовала и дрожь в коленях, и учащенное сердцебиение, и все прилагающиеся к страху эмоции и ощущения. Что ж, это говорит только об одном — она все-таки жива. Значит, нужно заставить себя открыть глаза…
Ее веки как будто спаяли свинцом или приклеили друг к другу сильным клеем… Доне стоило большого труда открыть глаза, а потом оглядеться по сторонам. Вначале картинка, представшая перед ее взглядом, поплыла, и Доне снова пришлось закрыть глаза. За первой попыткой последовала вторая, более удачная…
