— Боюсь, что нет, — виновато пробормотала она.
— Лютер Бил, — надменно представился он с таким видом, будто полного имени ей уж наверняка будет достаточно, чтобы узнать его. Оказалось, нет. И снова эта тяжеловесная манера отчетливо выговаривать каждую букву — именно из-за нее она вчера и решила, что ее возможный клиент слегка «под мухой».
— Лютер Бил?
— Лютер Бил, — торжественно подтвердил он.
— Боюсь, я не…
— Возможно, вы знаете меня как Мясника с Батчерз-Хиллз. — Тесс ошеломленно пискнула и даже зажмурилась от смущения. В мозгу у нее что-то щелкнуло. Конечно же она знала это прозвище! Кажется, впервые оно прозвучало со страниц «Балтимор стар» — ее репортеры просто-таки собаку съели на таких вещах. Вот уж кто умел дать человеку хлесткое прозвище! А вот неповоротливая «Бикон лайт» никак не могла овладеть этим искусством, хотя благодаря новой колонке свежих новостей «Блайт», как ее многие стали называть, тоже начала понемногу приносить доход.
Боже мой, сам Лютер Бил — Мясник! Мясник с Батчерз-Хиллз! Целых две недели этот человек был самой что ни на есть настоящей знаменитостью, героем-любовником спектакля на тему нравственности нации. Лютер Бил, зловещий и неусыпный страж или затравленный старик, это уж кому как нравится. Лютер Бил… Это имя тогда звучало по телевизору куда чаще, чем даже имя Хилари Клинтон. Кажется, впервые оно всплыло в программе «60 минут»? Или нет, спохватилась Тесс, то был Роман Велзант, «убийца со снежком», два десятка лет тому назад обвиненный в убийстве подростка, кидавшего снежками в его дом, стоявший за пределами городской черты. Точно! А Бил пристрелил совсем еще маленького мальчика за то, что тот камнем разбил ему окно в спальне. Или на чердаке? Впрочем, какая разница? Главным было другое — то, что суд округа вынес Велзанту оправдательный приговор, в то время как Бил был осужден и выслан из города.
Но его дело слушалось городским судом.
— Да, мистер Бил. Я помню ваш… хм… случай.
— А вы помните, чем он закончился?
— Да, конечно. Вы были осуждены — за непредумышленное убийство, по-моему. Или за неосторожное обращение с оружием. Словом, не за убийство при отягчающих обстоятельствах — иначе вы бы не сидели сейчас здесь, а любовались бы небом в крупную клетку.
Бил в ответ навалился на стол и возмущенно потряс пальцем перед самым носом Тесс с видом учителя, отчитывающего малолетнюю дурочку:
— Ишь, куда хватили! Нет, если хотите знать, я получил испытательный срок, поскольку убийство было непредумышленным. Просто в магазине случайно остался патрон. Да, я убил того мальчишку, ужасное дело, ничего не скажешь. Меня упрятали в тюрьму не за убийство — ведь все вышло случайно! Правда, посадить меня все-таки посадили — за то, что я воспользовался оружием в пределах городской черты. Принудительная мера, так сказать. Здорово, верно?
Тесс в душе была вынуждена согласиться. Да уж, что верно, то верно, хотя было во всем этом что-то неприятное. Судя по всему, ответа он не ждал, значит, и говорить не о чем. Тесс, откинувшись на спинку стула, нетерпеливо взглянула на него. Таких людей ей уже приходилось встречать. Они всегда почему-то напоминали ей игрушечную железную дорогу, особенно паровозик — тоже точно так же бегали всю жизнь по одному и тому же маршруту.
— Итак, чем могу помочь, мистер Бил?
— Видите ли, мне стукнуло шестьдесят один, когда я попал в тюрьму. Сейчас мне шестьдесят шесть — вернее, исполнится шестьдесят шесть, и вот уже три месяца, как я свободный человек. Тут у вас по соседству стало еще хуже, чем было, когда я сам тут жил. Ей-богу, даже в аду лучше, помяните мое слово! И вот о чем я подумал, когда увидел, что хорошенькая молодая женщина вроде вас решила открыть тут свою контору. Словом… надеюсь, у вас есть, кому вас защитить, мисс? Естественно, кроме этой вашей полудохлой шавки. Хоть револьвер себе купите, что ли! Потому как, держу пари, что у всех «маленьких мальчиков» по соседству такие игрушки давным-давно уже есть. А вот мне теперь запрещено иметь оружие. Я ведь бывший осужденный, знаете ли. Здорово, верно?
Похоже, на этот раз он ждал, что она ему ответит. Хорошо бы найти какую-нибудь уклончивую, ни к чему не обязывающую формулировку.
— Таков закон, мистер Бил.
— Закон! Дурацкий закон! В Священном Писании сказано, что Господь Бог запрещает убивать, а вовсе не пользоваться оружием в пределах города, верно? Вам небось известно, что за мной не было ничего вплоть до того самого дня, как меня арестовали за убийство того мальчишки? А они ведь искали, можете поверить мне на слово, еще как искали! Носом землю рыли. Уж очень им хотелось засадить меня за решетку. Никогда не мог этого понять. Ну, вот подумайте, с чего бы это копы, да с ними и судейские, вдруг обозлились на меня до такой степени, что просто возжаждали моей крови? Будто, окажись я в тюрьме — и городок наш сразу превратится в райское местечко, не иначе! Ан нет, ничего у них не вышло, потому как за мной и в самом деле ничего не было! Даже штрафа за неправильную парковку! Короче, знаете, что им в конце концов удалось нарыть?
Тесс покачала головой — просто чтобы показать, что внимательно слушает.
— Я по выходным подрабатываю, знаете ли. Делаю ремонт. Только вот лицензии у меня нет. Ну да, конечно, я ведь «враг общества номер один» — разве ж можно выдать мне лицензию?! Тьфу ты, глупость какая! Значит, красить стены и полы можно, а получить лицензию — нет!
— Я слышала, что Боба Вила тоже выслали за пределы города, — пробормотала Тесс.
Бил, досадливо скривившись, отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи.
— Ну вот, они-таки добились своего — теперь и за мной у них что-то есть. Собственно, это «что-то» — все, что у меня есть вообще. Больше ничего не осталось. Раньше знаете как было? Иду я, стало быть, по улице, а соседи говорят: «Это Лютер Бил, тот самый, у кого жена недавно умерла от рака». Или: «Старина Лютер Бил, тот самый, что работает на „Проктер энд Гембл“ в Локуст-Пойнт. Конечно, деньжонок у него хватает, так что он давно мог бы найти себе местечко получше, но ему нравится у нас на Фэйрмаунт-авеню. К тому же он прожил тут, почитай, всю жизнь». Вот как! А сейчас… Знаете, что сейчас обо мне говорят?
Тесс немного помедлила.
— Нет. Боюсь, что не знаю.
Ей показалось, что в глазах Лютера Била блеснула слезинка.
— Так вот, теперь говорят: «Вон тот самый Лютер Бил. Ему прикончить вас все равно что плюнуть. Когда-то он убил мальчишку только за то, что тот швырялся камнями в машину!»
«Так ведь убили же!» — подумала Тесс. Но она благоразумно проглотила эти слова. Стоит ли злить клиента, даже если знаешь, что это правда? Тесс начала понемногу терять терпение. Разговор получался какой-то бессмысленный, тем более что сама она, по сути, в нем почти не участвовала. И это бесило ее больше всего. Тоже мне, доморощенный психолог нашелся, подумала она. А может, он из тех мужчин, которые считают, что женщине положено только слушать? Что ж на этом тоже можно заработать. Она сразу повеселела. А что, этакая служба доверия, чем плохо? Можно открыть свою страничку в Интернете, что-нибудь вроде «Несите ваши беды» и так далее.
