– Мне все равно. Я просто хочу выбраться отсюда.
И тут Марти направился в сторону Картошки. Я не поверил собственным глазам. Снаружи в машине уже ждала мама. Я даже видел ее сквозь вертящуюся дверь. От спасения нас отделяло всего несколько шагов, а Марти сам идет к столу библиотекаря!
– Извините меня, миссис Мерфи.
Голова Картошки медленно, словно башня танка на шарнирах, повернулась. Взгляд ее сфокусировался на моем брате.
– Мартин Вудман? Вернулся за добавкой? Я полагала, ты станешь держаться от меня подальше.
– Только один вопрос, миссис Мерфи. Вы ведь на самом деле не сказали бы, что я включил огнетушители?
Библиотекарша в ответ улыбнулась, продемонстрировав два ряда похожих на сосульки зубов.
– Не сказала бы?
– Ну, просто мне так не кажется. Бросить штемпель – это одно. Кстати, круто получилось.
– Тебе понравилось?
– Не то слово.
Картофелина открыла коробку.
– У меня тут коллекция штемпелей. Вот этот поступил на прошлой неделе, он тебя заинтересует. В форме пиратского флага. Многим мальчикам нравится, когда я ставлю им штампы на предплечье. Получается временная татуировка. – Она собралась закрыть крышку. – Но ты, наверное, для этого слишком маленький.
Марти уже закатывал рукав.
– Нет. Я тоже хочу. На руку. Вот будет здорово, когда парни в бассейне увидят!
Мерфи выбрала штемпель, приложила его к синей подушечке.
– Ты уверен? Они по нескольку дней не смываются.
– Уверен. Штампуйте.
– Ну, если ты уверен. – Улыбка Картошки сделалась еще шире. – Тогда ладно. Не шевелись.
Библиотекарша покатала резиновый штемпель по руке брата. Вверх-вниз и влево-вправо, три раза. Когда она закончила процедуру, мы наклонились, чтобы рассмотреть пиратский флаг. И увидели короткое предложение из трех слов: «Я ЛЮБЛЮ БАРБИ».
– Ой, – сказала Мерфи. – Не тот штемпель. Извини.
Марти лишился дара речи. Если кто-нибудь прочтет эти слова у него на руке, его станут дразнить до конца жизни.
– Вам, мальчики, лучше поторопиться, – напомнила Картошка, убирая штемпель в коробку. – И вот что. Еще хоть раз попробуете осуществить здесь какую-нибудь из своих затей, я разозлюсь всерьез. И в этом столе найдутся вещи посерьезнее резиновых штемпелей.
Мы пошли к двери. Марти держал руку перед собой, словно она принадлежала кому-то другому.
Он уже открывал дверь, когда миссис Мерфи окликнула его:
– Эй, Мартин, счастливого плавания!
Глава четвертая. ХОРОШАЯ КНИГА
В течение нескольких следующих посещений я сидел на ковре и делал вид, будто читаю. У меня даже возникло подозрение, не отпечатался ли узор старого выцветшего ковра на моем мягком месте. Марти большую часть времени посвящал вылизыванию оскверненного предплечья, но безрезультатно. Штамп и не думал бледнеть, зато братец теперь обзавелся синим языком. Иногда мама приезжала за нами пораньше и заставала меня склонившимся над книгой.
– Что бы вы ни говорили, а подобная картина радует материнский глаз, – восторгалась она. – Я знала, что ты полюбишь читать, стоит сделать первый шаг.
И мама решила оставлять нас в библиотеке не менее двух часов по три раза в неделю. Вот так. Мы были обречены.
Поэтому три раза в неделю нам приходилось притворяться погруженными в чтение. Иногда я и брат забывали вести себя тихо, и тогда Картошка наносила визит в детский отдел. Помню, как это случилось в первый раз. Мы спорили, кому принадлежит воздух в нашей спальне. Я говорил, что Марти владеет воздухом на своей стороне комнаты, он же утверждал, что его собственностью является весь воздух на нижнем уровне. По его словам, мне следовало дышать, только взобравшись на верхнюю койку.
Когда мы не на шутку разошлись, на ковер пала знакомая тень. Я вздрогнул.
Над нами, расставив ноги, возвышалась Картошка, с пояса у нее свисали резиновые штемпели. Ни слова не говоря, она вытащила из кармана большую карточку. Надпись на ней гласила: «Тсс!» Мы намек уловили.
Мы не могли драться, не могли кричать, мы вообще не имели права издавать громкие звуки. Ничего из того, в чем состоит жизнь нормального мальчишки. Тоска! Мне все время казалось, что моя голова сейчас отвалится и покатится по полу. Для борьбы со скукой я перепробовал все известные мне способы. Мысленно прокручивал фильмы, обводил узор моей коверной тюрьмы, пытался поедать полоски бумаги из книг. Но чаще всего я просто мечтал о свободе.
А потом вдруг случилось странное. Я, как всегда, сидел, уткнувшись носом в книгу, и вдруг нечаянно зацепился взглядом за начало страницы. Книга называлась: «Финн Маккул, ирландский великан».
Финн Маккул, говорилось там, был самым большим великаном в Ирландии.
Эта строчка… Она оказалась интересной. Я решил прочесть еще немного. Нет, мне и в голову не приходило читать всю книгу. Ну, может, еще парочку предложений.
У Финна появилась проблема, говорилось далее. Энгус Мактавиш, самый большой великан в Шотландии, затеял учинить с ним драку.
Ну, теперь я не мог остановиться. Великаны дерутся! Может, только посмотрю, чем все обернулось. И вот я дочитал до конца страницы и перешел к следующей. Мало-помалу история о Финне Маккуле и Энгусе Мактавише захватила меня с головой. Там были приключения и колдовство, битвы и хитроумные замыслы. Горы взрывались, маги убивали гоблинов. Волшебные козлы вели умные беседы, а принцессы превращались в лебедей. Передо мной раскрылся другой мир.
– Домой собираетесь?
Я поднял глаза. Рядом стояла мама. В руках она держала сумки с покупками.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я.
– А как по-твоему? Идти пора.
Я прижал книгу к груди.
– Но мы же только пришли. Сейчас всего… Тут мне пришлось умолкнуть, поскольку в поле моего зрения попали стенные часы. Прошло почти два часа. Я посмотрел на Марти. Он тоже читал! Книгу с драконом на обложке. Что здесь происходит?!
– Давайте, шевелитесь, мне еще за папой заехать надо.
К моему полному изумлению, я понял, что не хочу расставаться с книгой. И Марти тоже.
– Но, мам…
– Да, Марти?
– Я еще не дочитал.
– И я.
Мама поставила сумки и крепко обняла нас обоих. На глазах у всех. Хорошо, что наши друзья не болтаются в библиотеках.
– Думаешь, Кар… э… миссис Мерфи позволит нам взять их домой?
Мама подняла сумки.
– Разумеется. У вас ведь есть карточки?
