Но тогда, два года назад, она не смогла отвести взгляда от его глаз. Серые, с теплой поволокой, они буквально выбивали почву из-под ног.
Ей было только двадцать. Никакого сексуального опыта она не имела и вообще мало что смыслила в любовных делах.
Он же впервые познал женщину в шестнадцать лет и к тридцати пяти годам стал циничным, искушенным, опытным мужчиной.
И тем не менее в тот первый вечер он даже не поцеловал ее. Но когда при следующей встрече в полумраке садика перед старым родительским домом Аллан обнял ее, она мгновенно поняла, почему робкие действия школьных товарищей вызывали у нее только раздражение.
Тонкий, едва уловимый аромат его лосьона, напряженное, сильное тело и сокрушительная чувственность потрясли ее. Кровь вскипела в венах, биение сердца отдавалось в ушах. Она затрепетала в его руках от возбуждения.
— Ты необыкновенная, Элис, — прошептал Аллан, крепче прижимая ее к себе. — Совершенно особенная.
Элис не могла вымолвить ни слова, она едва держалась на ногах. И когда Аллан снова прильнул к ее губам в жадном, сильном поцелуе, она с наслаждением ответила ему, понимая, что до этого момента она просто не жила. К концу недели Элис уже четко осознала, что без него ей не обойтись…
Когда в половине первого Элис вошла в уютный ресторанчик, Мел уже сидела за столиком, нетерпеливо постукивая ноготками по столешнице. Ресторан был наполовину пуст, но, зная, что приблизительно к часу дня в нем не остается ни одного свободного места, Элис заранее заказала по телефону столик на двоих на свое имя. Вернее, на имя Аллана, мысленно усмехнулась она. Магическое имя, перед которым открываются практически все двери.
— Лис! — Мелани бросилась ей навстречу. От резкого взмаха головы густые каштановые волосы рассыпались по ее плечам.
— Ох, Мел! Как я рада тебя видеть! — воскликнула Элис, обменявшись с подругой приветственным поцелуем.
— Я тоже, — ответила Мелани, внимательно оглядев ее.
Девушки пересели за столик, указанный метрдотелем. Неожиданно, как кролик из шляпы фокусника, появился официант с картой вин. Мелани вопросительно взглянула на подругу.
— Ты пьешь все то же? Сухой мартини?
— Да нет! Пожалуй, сейчас лучше бокал вина. — Элис не стала объяснять, что Аллан научил ее разбираться в винах, и теперь она свободно в них ориентируется. — Ведь от бокала красного и ты не откажешься, а?
— Не велика разница, — усмехнулась Мелани.
Элис заказала бутылку превосходного вина, которое уже пробовала раньше и знала его мягкий теплый ореховый привкус. Когда девушки остались одни, она тихо шепнула подруге:
— Ты потрясающе выглядишь, Мел.
— Ты не хуже, — выражение хорошенького дерзкого личика Мелани стало необычайно мягким, когда она одобрительно оглядывала стройную фигуру Элис, ее безупречного овала лицо с огромными васильковыми глазами, небольшим прямым носом и полными губами. Все это обрамлялось копной блестящих шелковистых волос цвета платины, мягкой волной струившихся по плечам Элис. — Но ты здорово похудела, Лис. А если мне память не изменяет, такое с тобой случается, когда ты чем-то здорово обеспокоена. Это ведь не я. Я, чтобы успокоиться, наоборот, ем много.
Элис задумчиво покачала головой. Да, с Мелани хитрить не стоит. Она не из числа тех льстивых подхалимов, старающихся примазаться к удаче мужа и готовых для этого всегда и везде петь дифирамбы и его жене.
— Итак, дорогая, что случилось? — осторожно продолжила Мел.
Подошел официант, и девушки на минутку умолкли. Но, как только он отошел, оставив на столе бутылку вина и меню, Элис заговорила без всякой преамбулы.
— Так все запуталось, Мел. Я, Аллан, все. Я думала… что все будет по-другому. Я знала, что работа для него главное в жизни. Это правильно, все так, но он, кажется, не понимает, что и мне надо что-нибудь делать. Я не могу постоянно сидеть дома, заниматься только домашним хозяйством, ланчами для кучи его друзей. Или бегать по магазинам, чтобы организовать его знаменитые званые обеды. Я не могу заниматься только этим.
— Я бы тоже не смогла, — содрогнулась Мел при одной только мысли об этом.
— Наверное, он полагает, что я во всем должна ему уступать, — продолжала изливать душу Элис. — Приспосабливаться к его миру, его привычкам. Но сам-то он не сделал ни малейшей попытки понять меня, мой мир. Он не хочет, чтобы я работала, говорит, что мне абсолютно этого не надо. Он так решил за меня. И когда я все-таки попыталась устроиться добровольцем в местный госпиталь, он постарался так все усложнить, что затея рухнула, даже не начавшись. А эти его апартаменты! Этот холостяцкий пентхауз! Он для меня как тюрьма. Боже, как я его ненавижу. А ведь Аллан обещал, еще до того как мы поженились, поменять жилье сразу же, как подберем что-нибудь более подходящее для большой семьи.
— Большой семьи? — Мел внимательно посмотрела на подругу.
— Нет, этого пока не случилось, — перехватив ее взгляд, спокойно заметила Элис. — В первый год было как-то все равно, но потом я начала беспокоиться. Поэтому мы сдали анализы, все нормально у обоих, но ребенка нет. И потом, Мел. Мне, конечно, очень нравится Нью-Йорк, я в него влюблена, но надо смотреть вперед. Ребенку нужен воздух. Я и сама порой просто задыхаюсь в этом бетоне. Мы-то с тобой росли на свежем воздухе. Я и для своих детей хочу того же.
— И ты говорила ему все это?
— Конечно, и не единожды. Сколько раз я просила подыскать что-нибудь подходящее в пригороде. И о своей работе я заговаривала не раз. Но у него на все один ответ, что он такой человек и у него такие принципы. И что меняться сам и менять их он не собирается. А жилье? Да, подберем, но потом, потом, потом. После таких разговоров я почему-то чувствую себя виноватой. Веришь? А тут еще врач со своим предположением. Знаешь, что он заявил? Что я не беременею, так как, вероятно, очень перегружена работой и устаю. Представляешь? Еще один козырь в руки Аллана! А когда я попыталась убедить мужа, что причина как раз в обратном, в том, что я оторвана ото всего мира и от этого в постоянном стрессе, он мне не поверил.
— Потому что не захотел поверить, — заметила Мелани. Она в полной мере оценила его «прямодушие», когда Аллан после свадьбы сделал все, чтобы выкинуть ее из жизни Элис.
— Я все еще люблю его, Мел, — протянула Элис, не отводя взгляда от бокала. — Но этой ночью мы ужасно поссорились.
Она подняла глаза, и застывшая в них боль заставила Мел тяжело вздохнуть. Появление официанта, готового принять заказ, вновь заставило Элис переменить тему разговора…
Все произошло, когда подруги заканчивали уничтожать первое блюдо. Мелани, дожевав последний кусочек авокадо и креветочный коктейль — фирменное блюдо ресторана, — наклонилась над столом и спокойно спросила:
— Лис, а ты рассказала об этом отцу?
Не расслышав ответа, она оторвала от тарелки глаза и с удивлением заметила, что взгляд подруги застыл на чем-то позади нее.
