Сначала они сидели у него в кабинете, в офисе, и пытались обсуждать план мероприятий к студенческому празднику, которые ему предлагалось профинансировать, но потом решили, так как время приближалось к полудню, прерваться и вместе пообедать.
И вот они сидели в стильном ресторане, друг напротив друга…
— Людмила Арсеньевна, можно задать вам вопрос на личную тему? — внезапно спросил Булыгин.
На-ча-ло-ось… Вообще-то вести разговоры о личном и потаенном был ее конек, но в этот раз объект почему-то перехватил инициативу. В прошлую их встречу, на банкете, они говорили только о премьере, делясь впечатлениями от постановки, и Людмила нашла его интересным собеседником, по крайней мере, кое-что в искусстве господин Булыгин понимал.
— Да, пожалуйста, — произнесла она. — На любой ваш вопрос есть любой мой ответ.
Он улыбнулся этой фразе и спросил:
— Вы замужем?
— Это имеет какое-то отношение к нашему делу?
Она постаралась, чтобы это прозвучало мягко, даже кокетливо. Без дерзости. Все-таки конечной ее целью было проведение праздника для студентов на деньги господина Булыгина, сидящего напротив, смотрящего на нее с конкретным мужским интересом и при этом беспардонно пытающего ее про то, что его никаким образом не касалось. И вообще никого.
— Нет, конечно. Просто мне стало любопытно. Если хотите, я могу тоже рассказать вам о себе.
Людмила внутренне усмехнулась. Ну а если она не хочет, то что?
— Нет, я не замужем, — ответила она.
— Развелись?
— Развелась.
Он налил ей немного вина в бокал.
— А дети?
— Дочь Саша. Ей девятнадцать.
Он изобразил удивление:
— Такая взрослая! Никогда бы не подумал.
— Ой, Петр Данилович, только не надо говорить мне комплименты! — рассмеялась Людмила.
— Ну, как хотите, — в тон ей проговорил Булыгин. — А я вот женат. Сыну двадцать лет. Зовут Артем.
— Чудесно, я рада за вас. А почему вы были на банкете один, без супруги? Обычно жены бизнесменов и занимаются благотворительностью. Престиж и все такое…
Булыгин пожал плечами:
— Не знаю. Моя жена не любитель тусовок.
— А вы?
— Я тоже, но… просто очень хотелось попасть на премьеру, а потом мой приятель, актер, который занят в этом спектакле, пригласил меня на банкет. Как-то неудобно было отказать, тем более — приятелю…
— Понятно, — кивнула Людмила и вдруг лукаво улыбнулась. — Ну, вообще-то бизнесмены вашего уровня посещают подобные мероприятия в обществе красивых любовниц или девочек из эскорт-услуг.
Она понимала, что ее слова могут обидеть его, но все равно сказала. Просто ее так и подмывало его уколоть. А зачем он пытается выглядеть этаким ангелом? Что она, мужиков не знает, что ли? Особенно бизнесменов. Казино, сауны, девки… На что-то другое фантазии не хватает. Зато когда их буквально умоляешь раскошелиться на что-нибудь действительно полезное для общества, они начинают стонать и жаловаться на свою обездоленность и сиротское положение. И ведь не просто же так просишь — отрабатываешь рекламой. А кто из этих сиятельных господ просто так стал бы выслушивать ее просьбы и мольбы?!
Булыгина ее слова, казалось, ничуть не обидели. Только удивили.
— Да что вы! — с детской наивностью воскликнул он, будто услышал об этом впервые.
Он словно дразнил ее, и Людмила вдруг почувствовала раздражение. Булыгин не был похож ни на кого из всех ее прошлых знакомых, по работе или так — по жизни. В его глазах, в его облике, во всем его поведении угадывалось благородство. Порода. Ум, честь и, если угодно, совесть. И он ей нравился, этот Камень Каменный, в нем еще было что-то такое, что заставило ее затрепетать. Чисто по-женски. Как она давно уже не трепетала. Вернее, никогда. Может быть, в пору юности у нее с Геной и было нечто подобное, но все уже забылось, и эти его выкрутасы просто все обнулили, все те прекрасные чувства, какие она вообще могла к нему испытывать.
И вот теперь…
— И вообще, — продолжила она, спокойно разрезая сочный бифштекс, — в вашем возрасте бизнесмену положено заводить юных любовниц или менять старых жен на новых, молоденьких.
— Ну, не знаю. У меня вообще-то жена — моя ровесница. Вы будете смеяться, но я ей ни разу так толком и не изменил. — Он говорил с добродушной усмешкой, будто бы подтрунивал над ней.
— Что это вы так?
— Сам себе удивляюсь. Во-первых, некогда было. Знаете, все дела, дела… А во-вторых, как-то даже в голову не приходило.
— Да вы просто самородок какой-то! — воскликнула Людмила, притворно восхищаясь его добродетелью, в которую ни на секунду не поверила. — Феномен, да и только!
— Ага, йети. Или нет… Лох-несское чудовище… Лох — ключевое слово.
— Ай, бросьте, Петр Данилович! Ну какой же вы лох?
Они вместе посмеялись над этой забавной игрой слов.
— Людмила Арсеньевна, а у вас бывает свободное время?
От каждого подобного вопроса, который задавал ей Булыгин и который касался ее лично, Людмилу так и бросало в жар. И чем дальше заходил разговор, тем сильнее. И сердце предательски екало, будто ей семнадцать лет. И она ничего не могла с собой поделать. Впрочем, старалась не показывать волнения. Еще не хватало…
— Сложно сказать… Смотря для чего, — нашлась она.
— Например, чтобы составить мне компанию для похода в театр. Вы ведь ходите в театр?
— Ах, Петр Данилович…
— Просто Петр, — тихо поправил он ее.
— Что?
— Просто Петр, без отчества.
Она растерялась. Эти игры не доведут до добра. Ее уж точно.
— Ну хорошо… Тогда вы можете называть меня Людмилой. Тоже без отчества. — Она почти покраснела, произнеся это.
— Вы хотели что-то сказать, — напомнил Петр.
— Да, я хотела сказать, что бываю на спектаклях по долгу службы. А просто так я уже сто лет не смотрела ни одной постановки.
— Так что скажете, Люда?
Люда… От того, как он произнес ее имя, ей стало особенно тревожно.
Даже страшно. Надо было в молодости гулять с мужиками направо и налево, невзирая ни на что, тогда, возможно, сейчас ее, сорокалетнюю разведенную тетку, не бросало бы то в жар, то в холод от этих разговоров, от этих взглядов и намеков.
— Ну, не знаю… вообще-то заманчиво…
— Я понимаю, что не так просто выбраться куда-то. Особенно если это нарушает привычный уклад жизни. Я тоже постоянно занят. Но все-таки…
Внезапно все это стало ее забавлять. Людмила встретила его взгляд лукавой улыбкой, в глазах заиграли озорные искорки. В конце концов, бог с ней, с молодостью… Стоит ли горевать о «безразвратно» ушедших годах, когда выпадает такой более чем реальный шанс оторваться в настоящее время, в пору трезвой и разумной зрелости. И вообще — как-то разнообразить свою жизнь.
