– Очень много. О преступлениях. О, вас это заинтересовало? Я работаю над энциклопедией преступлений! – многозначительным, даже торжественным голосом произнес он.
Он кивнул.
– Это одно из моих увлечений. Я богат и могу себе позволить увлечения. Все это место – мое увлечение. Я теряю четыре тысячи в год, но меня это устраивает. Я сам выбираю себе гостей. Если кто-то оказывается скучным и утомляет меня, я прошу его уехать… Говорю, что в его комнату въезжает другой человек. Мог бы я так поступать, если бы они были моими друзьями? Нет. Они мне не интересны. Эти люди просто населяют дом. Живут рядом со мной, и наблюдать за ними мне доставляет удовольствие. Так когда вы приступите?
Она колебалась.
– С понедельника? Превосходно! – Он схватил ее за руку. – Вы не должны чувствовать себя здесь одиноко. Если мои гости вам наскучат, приглашайте своих друзей. Они могут гостить у меня сколько захотят. Значит, до понедельника!
Когда Маргарет возвращалась по садовой дорожке к дожидавшемуся кебмену, ее все еще не покидало неясное чувство растерянности и совершенно отчетливое ощущение неуверенности.
– Ну как, мисс, получили место? – спросил дружелюбный извозчик.
– Думаю, да, – ответила Маргарет.
Она обернулась и посмотрела на «Замок Лармс». На лужайке перед домом никого не было, но чуть ближе показалась женская фигура. Однако лишь на миг, в следующую секунду она скрылась среди кустов лавра, которые тянулись вдоль стены, огораживающей территорию маленькой гостиницы. Очевидно, там была какая-то тропинка. Руки миссис Бартон, а это была именно она, были прижаты к лицу, когда она шагнула в это убежище, и до слуха удивленной девушки донеслись слабые всхлипывания.
– Это экономка. Она немного того… с приветом, – спокойно пояснил извозчик.
Глава 2
Джорджа Равини нельзя было назвать уродом. По мнению самого Джорджа Равини, которое, разумеется, было несколько предвзятым. На самом деле он был очень привлекательным мужчиной. Вьющиеся каштановые волосы, мужественные неаполитанские черты лица, рост, осанка. Но если к этим преимуществам, данным ему от природы, добавить еще лучший костюм, который только может произвести Савил-роу, безупречную серую шляпу, ротанговую трость с вкладной шпагой, на которую затянутая в дорогую серую кожаную перчатку рука опиралась, словно на эфес рапиры, начищенные до ослепительного блеска туфли и превосходные серые шелковые носки, лишь тогда картина станет законченной и получит подобающее обрамление. И самым ярким украшением этого произведения искусства были счастливые перстни Джорджа Равини. Он был суеверным человеком и искренне верил в силу талисманов. Мизинец его правой руки был унизан тремя золотыми перстнями, на каждом из которых сверкало по три больших бриллианта. На Саффрон-хилл, откуда Равини был родом, ношение счастливых перстней считалось традицией.
С его лица не сходила скучливо-насмешливая полуулыбка человека, для которого не осталось загадок и который не ждет от жизни ничего нового. И улыбка эта не была притворной, поскольку Джордж знал если не все, то почти все, что происходило в Лондоне или могло произойти. На свет он появился в однокомнатном домике на Саффрон-хилл и со временем сумел добиться того, что из бедного мальчонки, который делил кровать с цирковой обезьянкой отца, превратился во владельца не только шикарной квартиры на Хафмун-стрит, но и всего дома, в котором эта квартира располагалась. У него был огромный счет в «Континентал-банке»; доход, который приносили ему одни только ценные бумаги, покрывал все его расходы; кроме того, на Равини работали два ночных клуба и игорный дом, не говоря уже о многочисленных других источниках прибыли. Слово Равини было законом от Лейтона до Кларкенуэлла, его приказам подчинялись в радиусе мили вокруг Фицрой-сквер, и ни один из главарей лондонских шаек не смел поднять голову без разрешения Джорджа, если не хотел, конечно, на следующий день очнуться в травматологическом отделении Мидлсексской больницы перебинтованным с ног до головы.
Сейчас он был занят тем, что ждал. Терпеливо ждал, время от времени поглядывая на золотые наручные часы и наблюдая благодушным взглядом за живыми потоками, извергающимися из выходов с платформ вокзала Ватерлоо.
На вокзальных часах была четверть седьмого; он очередной раз сверил их показания с собственным хронометром и принялся рассматривать толпу, хлынувшую с платформы номер 7. Через несколько минут он увидел девушку, которую дожидался, поправил галстук, чуть сдвинул набок шляпу и пошел ей навстречу.
Маргарет Белмэн была слишком поглощена своими мыслями, чтобы вспоминать об обходительном моложавом мужчине, который уже столько раз пытался познакомиться с ней старым способом – делая вид, что они уже где-то встречались. Более того, поездка в «Замок Лармс» до того ее разволновала, что она совершенно забыла о существовании этого докучливого кавалера и о том, что он может дожидаться ее возвращения в город.
Джордж Равини остановился и, довольно улыбаясь, стал ждать, пока она приблизится. Ему нравились стройные девушки ее типа, которые носят строгие платья с красивыми чулками и простыми маленькими шляпками. Он приподнял шляпу, перстни его ослепительно блеснули.
– О! – воскликнула Маргарет Белмэн и остановилась.
– Добрый вечер, мисс Белмэн, – приветствовал ее Джордж, сверкая белозубой улыбкой. – Не ожидал вас снова встретить.
Когда она молча двинулась дальше, он пошел рядом с ней.
– Жаль, что я сегодня не на машине, – по-свойски заметил он, – мог бы подбросить вас домой. У меня новый «роллс»… Довольно недурная машинка. Я, правда, ею не часто пользуюсь… Предпочитаю от Хафмун-стрит пешком ходить.
– Вам на Хафмун-стрит? – спокойно спросила она.
Но Джордж был стреляной птицей.
– Нам с вами по пути.
Она остановилась.
– Послушайте, как вас зовут? – спросила она.
– Смит… Андертон Смит, – с готовностью ответил он. – А почему вы захотели узнать мое имя?
– Потому что собираюсь первому же полицейскому рассказать о нашей встрече, – сказала она, и мистер Равини, не привычный к подобного рода угрозам, удивленно улыбнулся.
– Не будьте глупышкой, – сказал он. – Я же не делаю ничего плохого, да и вам вряд ли захочется, чтобы ваше имя попало в газеты, верно? К тому же я скажу, что мы – старые друзья, и вы сами попросили меня проводить вас.
Она внимательно на него посмотрела.
– Я скоро встречаюсь с другом, которого убедить в этом будет очень нелегко, – сказала Маргарет. – Прошу вас, оставьте меня в покое.
Но это не подействовало на настойчивого молодого мужчину. С довольной улыбкой он сказал:
– Какая же вы смешная! Я ведь просто пытаюсь быть любезным…
Тут его взяли за руку и медленно повернули… И это средь бела дня, на Ватерлоо! На глазах как минимум двух его людей. Темные глаза Равини недобро сузились.
