– Я профессионально занимался теннисом и в 25 лет входил в сотню лучших игроков Германии. У меня были большие планы, и я тренировался как проклятый. Помимо этого, я еще учился в институте физкультуры. Теннис был для меня равносилен борьбе не на жизнь, а на смерть. Либо ты съешь противника, либо он – тебя. И вот отпуск в Мексике, прыжок со скалы в водопад – и все в один миг закончилось. Мне не хотелось отставать от индейцев. Они так легко прыгали с десятиметровой скалы в водопад над маленьким озером в джунглях! Первый прыжок прошел для меня удачно, а на втором случилось несчастье. При соприкосновении с водой я запрокинул голову и сломал себе седьмой шейный позвонок.
Мой друг Томас, сопровождавший меня в поездке, и один индеец вытащили меня из воды. В ближайшей больнице меня на следующий день оперировали. Но местным врачам такая сложная операция была не по силам. Я оказался парализован, и до сих пор 90 процентов тела мне не подчиняется. Потом еще долгое время я злился на этих врачей…
Моей матери с огромным трудом удалось собрать 75 тысяч евро, чтобы доставить меня назад в Германию. Там мне сделали вторую операцию. На этот раз приговор был окончательным: паралич всего тела ниже шеи. Я мог шевелить только пальцами – на левой руке они слушались меня на 10 процентов, а на правой – на тридцать.
И вот я, бывший профессиональный спортсмен, оказался в реабилитационной клинике. Здесь началась моя борьба за достойное существование после несчастного случая. Первые два месяца были сущим адом. Я мог лежать только на спине и не видел ничего, кроме потолка. Частые посещения матери, моей подружки Габи и некоторых друзей выводили меня из себя. Я уже больше не мог выносить их сочувствия и попросил на шесть недель оставить меня в покое.
Меня все время мучил вопрос: «Почему это произошло именно со мной?» Ведь спорт был для меня так важен. Я все больше приходил в уныние и целыми днями жалел себя. И вдруг совершенно неожиданно в голове возник другой вопрос: «А какую пользу может принести тебе этот несчастный случай?»
Я тогда подумал: «Ну вот, теперь ты еще и свихнулся». Я пытался отвлечься от этого вопроса, но он всплывал в голове все чаще. Какую же пользу может принести несчастье? Что за идиотский вопрос? Я больше не могу играть в теннис. Я больше не смогу соблазнить ни одну женщину. Я должен жить на социальное пособие и, если буду усердно тренировать пальцы, возможно, смогу отрывать корешки от билетов в кинотеатре… Ужасная жизнь. О какой же пользе тут может идти речь? Я с ненавистью смотрел на спортивные кубки, которые мать поставила около моей койки, чтобы они напоминали мне о блестящем прошлом. Потом я попросил медсестру спрятать их в шкаф. Я расстался со своей подружкой, потому что чувствовал: она меня уже не любит, а остается рядом только из жалости. Этого я не мог вынести. Когда я сказал ей об этом, мы оба испытали облегчение. Она ушла, и я почувствовал себя ужасно одиноким.
Проходили дни, недели, месяцы… Мне разрешили вставать с постели и учиться привыкать к своей новой жизни: к инвалидной коляске, лечебной гимнастике, одиночеству… Какая же во всем этом могла быть польза? Но – хотите верьте, хотите нет – я нашел ответы на этот вопрос. Сначала один, потом и другие. К тому времени я уже научился довольно сносно управлять коляской. Я ставил перед собой цели, как раньше в теннисе. Я тренировался как сумасшедший, чтобы научиться передвигаться.
Как раз в это время я начал находить ответы на свой вопрос. У меня теперь было много времени для размышлений о всяких важных вещах. Я выяснил, кто мои настоящие друзья. Теперь мне уже не нужно было пускать пыль в глаза окружающим. Я жил на пределе своих возможностей. Но мне не хватало одного – решающего ответа.
Сосредоточившись на этом магическом вопросе, я изменил свое настроение. Близкие тоже отметили эту перемену. В меня влюбилась Кристина – мой тренер по лечебной гимнастике. Я тоже полюбил ее, поэтому был безумно счастлив, но в то же время и крайне опечален. Что я мог ей дать? Постепенно я понял, что она любит меня таким, какой я есть. Позже мы поженились, и у нас родилась дочка Вивьен. Вы, должно быть, догадываетесь, что это для меня значит – быть отцом. Я наслаждаюсь каждой секундой, проведенной с дочерью.
Я научился двигаться значительно лучше, чем могли предполагать врачи. Хотя мне постоянно приходилось бросать вызов своим ограниченным возможностям, а может быть, как раз из-за этого, мне доводилось и до сих пор доводится переживать различные неприятности и неудачи. Однажды я подслушал, как один из пациентов рассказывал обо мне своей жене: «Бедному калеке было бы лучше, если бы он не выжил. Какое будущее его ждет?» Меня эти слова буквально обожгли. Может быть, мне действительно лучше умереть? Как этот человек мог сказать такое? Полный горечи и разочарования, я отправился в лес и бросился вниз с крутого склона. На полпути я выпал из коляски и врезался в дерево. Мне было ужасно больно, потому что я сломал ключицу. Я несколько часов лежал там и звал на помощь, но меня никто не слышал…
Неужели несчастный случай действительно может быть чем-то полезен? В перерывах между приступами боли я еще активнее обдумывал этот вопрос. Хотя уже стемнело, страх, что меня никто не найдет, куда-то исчез. В клинике меня к тому времени еще никто не хватился. Поиски начались лишь ночью. В конце концов меня нашли пожарные. К счастью, перелом зажил довольно быстро.
Сидя в инвалидной коляске, я должен был заново осваивать простейшие действия, например умение одеваться. Когда я впервые попытался надеть носок, мне понадобилось на это 20 минут. Лишь за четыре часа я смог полностью одеться. Я прикинул в уме: восемь часов в день уйдет только на одевание и раздевание. Ничего себе жизнь! Так в чем польза от несчастья?
Но однажды утром я нашел ответ. Я встал в пять часов утра и выехал из клиники, чтобы подняться на небольшой холм. Я решил взобраться туда без посторонней помощи.
Оказавшись наверху, я впервые после несчастного случая увидел восход солнца. Можете себе представить, как я наслаждался этим моментом! И в голове у меня родился ответ: я должен научиться принимать помощь посторонних людей. Теперь я уже не жил по принципу «съесть самому или быть съеденным». Я уже не стремился к соперничеству. Мне осталось только сотрудничество. И вовсе не обязательно было взбираться на холм в одиночку.
Но и это еще не все. Я должен управлять этой помощью, должен научиться руководить – самим собой, жизнью и окружающими людьми. Я должен научиться добиваться своих целей с помощью других людей. У меня заколотилось сердце, мысли хаотично запрыгали в голове. Мне в один миг все стало ясно: я должен показать людям, как надо руководить.
Меня охватило ощущение счастья. Впечатление было такое, будто я вернулся домой после долгого отсутствия. Да, этим я и буду заниматься. Я чувствовал, что справлюсь с этим, поскольку несчастный случай помог мне понять, что все мы нужны друг другу. Вместе у нас больше энергии. Но энергию надо сфокусировать, а для этого нужен лидер.
Я понял: мне надо развиваться. Я могу достичь этой цели не вопреки, а благодаря своему горю. Несчастный случай вдруг представился мне мостиком к новой жизни. Я пообещал себе, что впредь при возникновении любой проблемы буду задавать себе вопрос:
