Спустя месяц после приезда на родину, 4 июля 1939 года, Дирлевангер посылает письмо рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру с просьбой о приёме в вооружённые силы СС. Однако в ответе из Берлина, датированном 19 августа 1939 года, содержался вежливый отказ, обоснованный серьёзным обвинением Дирлевангера в 1934 году и связанным с этим исключением из партии и СА. Хотя, учитывая его боевые заслуги на фронтах Первой мировой и участие в действиях легиона «Кондор», решение об отказе было названо «неокончательным» и «…возможно, подлежащим пересмотру в будущем», в зависимости от дальнейшего развития событий. Также Дирлевангеру порекомендовали обратиться с предложением своей кандидатуры в отделение по набору кадров регулярной немецкой армии — вермахта, где в отличие от элитно-политических Ваффен-СС критерии пропуска были бы для него более приемлемыми.
Параллельно с этим Дирлевангер продолжал активно засыпать различные государственные и партийные инстанции апелляциями и требованиями о пересмотре его дела, заручившись полной поддержкой своего старого друга Готтлоба Бергера, занимавшего к тому времени уже высокое положение в СС.
Его настойчивость и связи Бергера в высших кругах вскоре принесли свои плоды — судом земли Вюртемберг-Гогенцоллерн в конце концов было принято решение о новом открытии следствия по делу Оскара Дирлевангера. К весне 1940 года уже были пересмотрены и материалы судебного процесса 1934 года в городе Хейлбронн и начат новый суд по этому делу уже в Штутгарте. В конце мая 1940 года Дирлевангер наконец выиграл процесс: он был реабилитирован, а самое серьёзное обвинение с точки зрения партии и СС — за совращение малолетней — признано недействительным. В связи с этим сразу же вставал под вопрос и факт правомерности исключения незаконно осуждённого из рядов СА и НСДАП, а также его разжалование и лишение академического титула.
С этого момента события стали стремительно набирать обороты: вооружившись материалами Штутгартского оправдательного трибунала, Дирлевангер принялся старательно восстанавливать своё положение в обществе и партии, обергруппенфюрер Бергер лично послал вторичное заявление о приёме своего «подопечного» в СС, сразу с готовым предложением его кандидатуры на вакантную должность командира формируемой в то время под его же (Бергера) руководством спецчасти для «перевоспитания» осуждённых браконьеров; в конце концов его боевой и жизненный опыт, по мнению Бергера, как нельзя лучше подходил именно для этого.
24 июля 1940 года Оскар Дирлевангер получает долгожданное письмо из аппарата рейхсфюрера — он принят в СС, с учётом своего воинского звания, в чине оберштурмфюрера резерва СС с одновременным переводом из резерва на активную службу. В течение следующей недели ему было предписано явиться к новому месту прохождения службы — 5-му полку частей СС «Мёртвая голова»[6]в казармах Ораниенбурга.
Свершилось. Это было именно то, к чему он так долго стремился, — снова активно служить в строю, да ещё и в почётной форме офицера Ваффен-СС. А штрафное подразделение СС из браконьеров таким образом получило своего первого и единственного командира с весьма неординарным характером и, так же как и личный состав, из числа бывших заключённых.
То, что именно такая личность, какой являлся оберштурмфюрер СС доктор Оскар Дирлевангер, получила в подчинение именно эту часть, несомненно, предопределило и всю будущую крайне неординарную судьбу данного подразделения и его командира.
Вооружённое формирование, изначально составленное из правонарушителей под командованием также правонарушителя с серьёзным пристрастием к алкоголю, неоднозначным характером, неуравновешенной психикой и явной склонностью к насилию, вскоре записалось в мировую историю своими жесточайшими действиями и преступлениями против гуманности, практически не имевшими аналогов.
Глава 2
Польша —1941. Первое применение
Как показывают сохранившиеся документы, первым официальным местом службы новообразованного зондербатальона «Дирлевангер», по количеству личного состава в то время скорее соответсвующего одной полной роте, являлась территория Генерал-Губернаторства — так называлась тогда оккупированная немцами часть Польши.
В самом начале зондеркоммандо принимало участие в работах при сооружении оборонительных рубежей на новой границе с Советским Союзом — так называемой «Линии Отто», при этом также несло обязанности по охране небольшого еврейского рабочего лагеря у городка Дзиков. В течение этого времени личный состав части начал впервые, для пробы, привлекаться к операциям по «зачистке» лесных массивов в районе от новых восточных границ до реки Сан от различных элементов местного сопротивления, как правило, являвшихся остатками частей польской армии, ушедшими в леса и отказывающимися сложить оружие. Первые подобные операции «браконьеров», как было отмечено командованием, были проведены настолько успешно, что это и предопределило их будущую боевую судьбу.
Несмотря на успех первых лесных противопартизанских операций, в 1941 году зондеркоммандо снова переходит на деятельность, для которой не было приспособлено, — ему поручена охрана еврейских гетто в Кракове, позднее в Люблине. В это время впервые появились негативные отзывы о поведении личного состава и командования зондеркоммандо по отношению к населению гетто. Лично Дирлевангера и его людей обвиняли в негуманном отношении к своим подопечным, поборах, рукоприкладстве и изнасилованиях. Террор, проводимый в Люблинском гетто, был, видимо, настолько силён, что судебным отделением полиции СС[7]было начато официальное расследование по этому делу.
Несмотря на это, высшее командование было явно более чем удовлетворено деятельностью Дирлевангера — уже 5 августа 1941 года лично бригадефюрер СС Одило Глобоцник[8]подписал рекомендацию к его внеочередному повышению в звании. 14 августа СС-группенфюрер Бергер направляет рекомендацию на повышение с приложенной наилучшей характеристикой кандидата в кадровое управление СС.
