Он кинулся в сторону и тут же наткнулся прямо на серебряное существо.
Бац!
Существо качнулось и выставило вперед серебряную ладонь в отстраняющем жесте.
– Осторожно! – предупредило оно громким бесцветным голосом.
– Там какая-то ползучая тварь с огромной пастью! – в ужасе воскликнул мальчик.
– Все еще? – спросило серебряное существо. – Ее убили. Впрочем, может быть, ее только предстоит убить, ведь, как я вижу, ты пока довольно мал.
От этих слов мальчику стало еще непонятнее. Сделав шаг назад, он уставился на серебряное существо. Похоже, оно было сделано из гнущегося металла на основе каркаса в форме человеческого тела. Когда существо двигалось, на металле появлялись сгибы, точно под ними натягивались и растягивались провода. Лицо его было сделано таким же образом: по нему словно рябь пробегала, когда он говорил, только глаза оставались неподвижными и красноватыми. Голос, как видно, доносился из отверстия под подбородком. Но теперь, приглядевшись внимательнее, мальчик увидел, что существо не целиком серебряное. В некоторых местах на его металлической коже виднелись заплатки, прикрытые длинными полосками белой и черной ткани, спускавшимися от серебряной талии к ногам и по внешней стороне поблескивающих рук.
– Кто ты такой? – спросил мальчик.
– Ям, – ответило существо, – одна из ранних моделей робота «Ямаха», девятая серия, лучшая из созданных когда-либо.
Помолчав, робот добавил с гордостью в бесцветном голосе:
– Я стою немалых денег.
А потом, еще помолчав, поинтересовался:
– Если тебе даже это неизвестно, что ты вообще знаешь?
– Я ничего не знаю, – объяснил мальчик. – Кто я такой?
– Ты Чел, – отвечал Ям. – Это сокращенное название человека, кем ты и являешься.
– А-а, – протянул мальчик.
Он обнаружил, что, слегка двигаясь, мог видеть свое отражение в сияющей коже робота. У мальчика были довольно густые отросшие волосы, легкие движения. Сине-пурпурная одежда плотно облегала его худощавое тело от шеи до лодыжек, на ней не было никаких меток, зато на каждом рукаве было по карману. «Чел», – подумал мальчик. Он сомневался, что это его имя. Он надеялся, что форма его лица объясняется тем, что фасад робота искривлен. Или скулы у людей и вправду настолько выпирают?
Он поднял глаза на серебряное лицо Яма. Робот был почти на два фута его выше.
– Откуда ты знаешь?
– У меня революционное устройство мозга, а моя память еще не полна, – ответил Ям. – Поэтому и перестали выпускать мою серию. Мы ведь не знали сносу.
– Да, но… – начал мальчик (или Чел, как теперь полагалось его называть), – я имел в виду…
– Надо нам выбираться из этой части леса, – перебил его Ям. – Если рептилия жива, мы оказались в неправильном времени и должны попытаться еще раз.
Челу эта мысль понравилась. Ему вовсе не улыбалось соседство чешуйчатой твари с ее огромной пастью. Ям, точно на шарнирах, повернулся и зашагал по тропинке обратно. Чел засеменил следом, стараясь не отставать.
– А что мы должны попытаться сделать? – спросил он.
– Пойти другой тропой, – ответил Ям.
– А почему мы вместе? – не унимался Чел. Он все еще ничего не понимал. – Мы знакомы друг с другом? Я принадлежу тебе или что-то в этом роде?
– Строго говоря, это роботы принадлежат людям, – объяснил Ям. – На твои вопросы трудно отвечать. Ты за меня ничего не платил, но я запрограммирован не оставлять тебя одного. Насколько я понимаю, тебе нужна помощь.
Чел просеменил рядом с целой тучей воздушных розовых цветов, отражение которых замелькало по всему телу Яма. Мальчик сделал еще одну попытку:
– Мы знакомы друг с другом? Ты раньше меня встречал?
– Много раз, – сказал робот.
Это внушало оптимизм. Поводов для оптимизма еще прибавилось, когда показалась развилка тропинки за розовыми деревьями. Ям так внезапно остановился, что Чел даже проскочил мимо. Мальчик обернулся и увидел, что спутник указывает серебряным пальцем на левое ответвление тропинки.
– Этот лес, – объяснил Ям, – подобен человеческой памяти. Он не обязан располагать события в правильном порядке. Хочешь, чтобы мы очутились в более раннем отрезке времени и начали оттуда?
– А если да, то я смогу понять больше? – поинтересовался Чел.
– Возможно, – сказал робот. – Возможно, мы оба поймем больше.
– Тогда стоит попробовать, – согласился мальчик.
И вместе они зашагали по левому ответвлению тропы.
3
В поселке Ферма Гексвуд все магазины выстроились в ряд по одной стороне Лесной улицы, и примерно в середине его располагалась овощная лавка родителей Энн. Над домами напротив нависали деревья леса Баннерс. В конце улицы высились каменные стены и древние облупившиеся ворота фермы Гексвуд. Над забором виднелась лишь полуобвалившаяся печная труба, из которой никогда не шел дым. Жилище выглядело заброшенным, хотя на самом деле еще несколько месяцев назад в доме обитал старый мистер Крэддок. Причем жил он там, сколько Энн себя помнила: ни с кем не водился и рявкал на детей, пытавшихся подобраться поближе и разузнать, что скрывается за старыми черными воротами.
– Вот спущу на тебя собак! – рычал старик. – Спущу собак, пусть ногу тебе оттяпают!
Никаких собак не было и в помине, но и без них никто не решался сунуть на ферму нос. Что-то с этим местом было не так.
И вдруг нежданно-негаданно мистера Крэддока и след простыл, а вместо него на ферме объявился молодой человек по имени Харрисон Скудамор[3]. Он красил макушку в оранжевый цвет и расхаживал по поселку с оттопыренным задним карманом джинсов, где лежал туго набитый кошелек. Папа Энн ворчал, что Харрисон держится так, словно он накоротке с самим Всевышним. Это после того, как молодой человек явился в лавку купить полфунта помидоров и отец вежливо поинтересовался, правда ли, что мистер Скудамор живет у мистера Крэддока.
– Не ваше дело, – отрезал молодой Харрисон. Он практически швырнул деньги папе и выплыл из магазина. Однако уже в дверях обернулся и добавил: – Крэддок ушел на пенсию. Теперь я главный. Советую вам быть начеку.
– Ужасные у него глаза, – заметил папа, рассказывая Энн и Мартину эту историю. – Точно крыжовник.
