Наша разведка постоянно отслеживала военные приготовления Германии. В мае 1941 года удалось узнать не только количество стянутых к нашим границам дивизий, но и места их дислокации — вплоть до расположения батальонов, штабов частей. Уточнялись даже огневые позиции отдельных артиллерийских и зенитных батарей. В апреле — мае 1941 года Сталину были доложены мероприятия германского командования по последним приготовлениям к удару. «Корсиканец» — Арвид Харнак, руководящий сотрудник министерства экономики, — сообщал, что построение германских войск на границе с СССР в точности повторяет их построение накануне вторжения во Францию.
— «Корсиканец» — это один из руководителей знаменитой «Красной капеллы»?
КАРПОВ: Да, конечно... Разведка также информировала о хозяйственных и политических приготовлениях Германии к эксплуатации советских территорий — заранее назначались правительственные чиновники в крупные советские города, осуществлялись мероприятия по обеспечению спокойствия на Западном фронте и т. д.
17 июня 1941 года «Корсиканец» и «Старшина» — обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен (племянник гросс-адмирала Тирпица) сообщили, что «военные приготовления Германии по подготовке к вооруженному нападению на СССР полностью закончены и удара можно ожидать в любое время». Сведения о близящейся войне поступали из резидентур в Хельсинки, Риме, Виши, Шанхае, Берлине, Женеве, Токио...
Никто не сомневался, что война неизбежна, однако никто не имел четкого представления о том, когда именно и как она начнется.
РЖЕШЕВСКИЙ: Разведка проделала огромную работу, чтобы раскрыть замыслы и планы нацистской Германии. Однако, будучи доложенной руководству страны в разобщенном виде, информация о военных приготовлениях не создавала целостной картины происходящих событий, не отвечала на главный вопрос: с какой целью эти приготовления осуществляются, принято ли уже правителями Германии политическое решение о нападении, когда следует ожидать начала агрессии, какими будут стратегические и тактические цели боевых действий.
КАРПОВ: Да, информационного управления в разведке в ту пору еще не было, информация направлялась руководству по мере поступления...
Сталин не сомневался в неизбежности войны, однако сроки, названные разведкой, проходили, а она не начиналась. Возникла версия, что эти слухи распространяет Англия, чтобы столкнуть Гитлера с СССР. Поэтому на донесениях разведки и появлялись сталинские резолюции типа «А не британская ли это провокация?»
РЖЕШЕВСКИЙ: Кстати, 19 июня 1941 года советский посол во Франции телеграфировал в Наркомат иностранных дел:«Здесь все журналисты болтают о всеобщей мобилизации в СССР, о том, что Германия предъявила нам ультиматум об отделении Украины и передаче ее под протекторат Германии... Слухи эти исходят не только от англичан и американцев, но и из немецких кругов. По-видимому, немцы, пользуясь этой агитацией, готовят атаку против Англии».
КАРПОВ: На самом деле именно германское командование еще в сентябре 1940 года дало указание войскам о дезинформации СССР. Такого плана директивы издавались неоднократно вплоть до мая 41-го. Поэтому и в донесения разведки попадали дезинформационные сведения.
С конца апреля по начало июня гитлеровцы с целью дезинформации объясняли концентрацию своих войск у наших границ тем, что Германия якобы пытается оказать давление на СССР с целью принудить его принять условия тяжелейшего ультиматума о присоединении к оси Рим — Берлин — Токио и вступлении в войну на ее стороне. СССР якобы должен отдать в залог Украину и Прибалтику, а также значительно увеличить поставки сырья. В случае отказа Германия оккупирует Украину и Прибалтику. Разведка этот коварный прием не разгадала.
Получая дезинформацию из различных источников — разведывательных и дипломатических, сопоставляя их, Сталин и реагировал соответствующим образом. Он считал, что в случае германского ультиматума необходимо вовлечь Гитлера в переговоры и затянуть их до поздней осени с тем, чтобы избежать нападения Германии в сорок первом, — зимой ведь воевать гораздо труднее.
Мы, еще раз подчеркну это, не имели источников в ближайшем окружении Гитлера и не знали, что вопрос о нападении уже решен окончательно.
— А разве у нас были какие-то основания не доверять Англии?
КАРПОВ: В мае 1941-го в Лондон летит Рудольф Гесс — второе после Гитлера лицо в партии и ведет переговоры с англичанами. Нам известно содержание его переговоров: он фактически предлагал Великобритании — естественно, по заданию Гитлера, хотя тот всячески и открещивался от этого, — забыть старые распри и соединить усилия в борьбе против большевизма. Гитлер считал: если англичане и немцы принадлежат к англосаксонской расе, то и интересы их совпадают. Славяне же — низшая раса, за счет которой и нужно решить все проблемы.
Но он не учел, что в кресле премьер-министра был уже не Чемберлен, а Черчилль, стремившийся любыми средствами и путями спасти Британскую империю от раздела и не желавший воевать против Советского Союза.
Тем не менее, англичане начали шантажировать США. Они заявляли: если Соединенные Штаты не вмешаются в вооруженный конфликт на стороне Великобритании, то Англия будет вынуждена принять условия Германии. А каковы были условия? Немцы требовали поделиться колониями — не только вернуть прежние, утраченные после Первой мировой войны германские колонии, но и отдать им Британскую Индию, Ближний Восток, то есть нефть и все прочее. Это привело бы к многократному возрастанию германского могущества, чего, разумеется, Соединенные Штаты никак не могли допустить...
ЛОБОВ: Америка сама претендовала на мировое лидерство, и недаром еще в 1932 году президент США Рузвельт говорил Черчиллю: «£слг/ Британия и США достигнут полной идентичности в своих экономических и политических интересах, они завладеют полным руководством вмиреь. По счастью, не достигли... Поэтому в 1941-м Черчилль и обращался к Рузвельту за помощью...
КАРПОВ: Да, но сообщение об этом оказалось и на столе у Сталина. Он понимал, что для Англии в данной ситуации нападение Гитлера на Советский Союз — дар Божий. Между тем Сталин знал, что хоть Черчилль и предупреждает его о переброске из Румынии в Польшу танковых дивизий, но одновременно ведет переговоры по линии МИДа с эмиссаром Гитлера. Можно ли верить Черчиллю?
В том, что Гитлер нападет на СССР, Сталин не сомневается. Но традиционно полагает, что война начнется с какого-то ультиматума. А ультиматум, как мы уже говорили, еще не война...
— В последнее время, однако, немало пишется и говорится о планах и возможности превентивного удара Советского Союза по гитлеровской Германии. Сталин, мол, все уже подготовил, но опоздал, потому что Гитлер был вынужден — учитывая наши приготовления — начать раньше... Так ли это?
МАЛАШЕНКО: Вы излагаете версию не совсем точно. Версия эта, между тем, не нова — уже в заявлении МИДа Германии послу СССР в июне 1941 года указывалось, что серьезные угрозы со стороны СССР на восточных границах вынуждают рейх к ответным действиям. Но ведь Гитлер решил напасть на Советский Союз еще за год до того, как появились сведения о концентрации наших войск у границы.
