– Тут лучше быть поосторожнее.
Клэр оборачивается и видит мужчину лет сорока. Он хорошо сложен, в песочных волосах пробивается седина. Мужчина кажется знакомым. Она уже видела это лицо.
– Здесь быстрина, – объясняет он. – Я за вами наблюдал с тех пор, как вы вошли, вдруг что пойдет не так. Но вы, похоже, можете о себе позаботиться.
– Спасибо. Пару секунд я не была в этом уверена. – Клэр делает глубокий вдох и чувствует, что страх исчез. Она улыбается. Привлекательный мужчина.
– Я и не знала, что это пляж с обслуживанием. Вы, спасатели, тут на зарплате или работаете сдельно?
Он смеется:
– Только за чаевые.
– Жаль. У меня, как видите, денег при себе нет.
– Вы не поверите, как часто мы, спасатели, это слышим. Может, следует сменить работу на более прибыльную.
– Разработайте линию купальников с карманами.
– Это мысль. Внесу предложение на следующем съезде спасателей.
– Обязательно. Подумать страшно, сколько спасателей голодает, спасая людей даром. Несправедливо.
– Что ж, мы этим занимаемся не ради денег, а ради славы – и ради благодарности, разумеется.
– Тогда еще раз спасибо, что почти спасли меня.
Мужчина слегка кланяется.
– Мне было почти приятно. Счастливо оставаться. Держитесь подальше от быстрин.
Он уходит по пляжу в сторону лагуны. Клэр смотрит, как он удаляется, и видит, что мужчина присоединяется к компании возле каких-то каноэ. Ей становится зябко. Она передергивает плечами, жалея, что не взяла полотенце. В любом случае надо идти обратно. Уже поздно. Не нужно заставлять Клайва ждать.
Вечером они собираются в кухне, готовясь к отъезду.
– Куда мы идем? – спрашивает Клэр.
Она в простом белом платье с глубоким вырезом на небольшой груди. Появляется безмятежная Джоди. Она простила Клайва.
– На вечеринку. У одного писателя, моего знакомого. Жена у него роскошная.
– Я хочу в клуб, – надувается Ирина, которая красит губы, глядя в зеркальце пудреницы. – Друзья сказали, что тут есть хорошие. Отвезешь меня, милый?
Это она говорит Дереку, над которым возвышается, поглаживая его редеющие волосы. Он бурчит что-то, соглашаясь.
– Так что, в ночной клуб?
– В клубах до полуночи все равно никакой жизни, – замечает Клайв. – У нас полно времени.
– Что он написал? – спрашивает Клэр.
– Кто?
– Твой друг писатель. Может, я читала?
– Он сочинил книгу, в прошлом году вышла. Какую-то большую премию взяла, по-моему. У меня руки не дошли почитать.
– Как его зовут?
– Гарри Уинслоу. Слышала?
– Да. Он написал «Смерть избранной обезьяны». Она получила Национальную премию по литературе. Мне очень понравилось.
– Мне – нет, – заявляет Джоди. – Помнишь? – обращается она к Ларри. – Я пыталась это читать на Ангилье. Скучища смертная.
– Ну, должен признаться, мои литературные пристрастия лежат в области Дика Фрэнсиса и Джеки Коллинз.
Непритязательный Клайв спешит на помощь, но Клэр просто так не сдается.
– Откуда ты его знаешь?
– Гарри? Он славный. Смешной до ужаса. Жена – просто отпад. Я даже не помню, как мы познакомились. Наверное, встречались на вечеринках. У них тут дом. Ее семья владела им много лет, как я понял, но здесь к этому относятся проще, чем в Англии.
– А потом в ночной клуб, да? – вставляет Ирина.
– Обязательно. Поедем в ночной клуб, и вы с Дереком сможете зажигать до рассвета.
Дом восхитителен. Живой, любимый. Небольшой, в два этажа, обшивка потемнела от старости, отделка белая. Дорожка заставлена машинами, некоторые припаркованы прямо на газоне. Мальчик, вооруженный фонариком, сын хозяев, помогает найти дорогу. Сквозь высокие деревья едва видно в сумерках открытое поле. Воздух пахнет морской солью, слышно океан. Клэр хочется вернуться сюда днем. Она знает, тут будет чудесно.
Внутри обнаруживаются геологические пласты, оставленные несколькими поколениями. На стенах, обшитых деревянными панелями, висят семейные сокровища. Кажется, будто содержимое нескольких больших домов слили в один. Старые портреты и фотографии мужчин с усами, в высоких воротничках, женщин в соломенных шляпках и с шиньонами, промышленников, забытых кузин. Рисунки, изображающие призовых, давно умерших лошадей. Плакаты; книги повсюду – на полках, стопками на полу. Модели самолетов, фарфоровые китайские львиные собаки, старые журналы, удочки, теннисные ракетки и пляжные зонтики свалены по углам. Все это заливает мягким светом огромная пыльная лампа со стеклянным колпаком. Детские игрушки, поцарапанные столики, потертые стулья, груды парусиновых туфель, мокасинов и резиновых сапог. Здесь пахнет настоявшейся за годы плесенью, морем и дровяным дымом.
Клэр входит последней. Из дальних комнат долетает шум вечеринки. Клайв приобнимает ее за спину и подводит к мужчине с песочными волосами. Он пожимает руки остальным.
– Это мой спасатель!
Он выше, чем ей запомнилось. В старом блейзере пуговицы не хватает, манжеты обтрепались.
– Спасли кого-нибудь сегодня вечером?
– Парочку. Умирали от жажды.
Клэр хихикает.
– Клайв, я с ним встретилась сегодня на пляже. Так получилось, я полезла купаться не в том месте и могла утонуть.
– Ты не сказала.
– Это мое доброе дело на сегодня, Клайв, – улыбается мужчина. – Хорошо, что она прекрасно плавает. Я боялся, мне придется ее вытаскивать из воды. В прошлом году там утонул мальчик.
– Так вы – Гарри Уинслоу?
Теперь Клэр понимает, почему он показался ей знакомым.
– Да. А вы кто?
Он широко улыбается. На подбородке у него старый шрам. Глаза серые. Легкий намек на морщины. Он протягивает руку с чистыми ногтями. На загорелом запястье вьются золотистые волоски.
Рука Клэр тонет в его руке, пока она представляется, чувствуя себя уже не очень уверенно. Удивляется, какая у него мозолистая ладонь. Он уже не похож на человека, с которым она познакомилась на пляже. Стал в ее глазах значительнее.
– Что ж, Клэр, добро пожаловать. Что вам налить?
– Извините, – говорит Клайв, – я тут увидел одного человека. Присоединюсь к вам позднее. – Не дожидаясь ответа Клэр, он исчезает, учуяв запах денег.
– Так как насчет выпить?
Клэр идет за Гарри в маленькую гостиную со старым кирпичным камином, выкрашенным в белый цвет. Видит большие потертые диваны и удобные кресла для чтения. Гарри подходит к столу, заставленному бутылками и бокалами, там же стоит ведерко для льда. Пол покрывает выцветший восточный ковер. Гости собрались на веранде и на газоне за домом. Клэр принимает бокал белого вина. Гарри пьет виски со льдом из низкого стакана с толстыми стенками.
