Я могу не спать до рассвета. Звездными ночами я охотно рассматриваю небо. Как оно поворачивается, будто огромный кусок чего-то.
Братцы-сестрицы поют мне:
— Вот мы цепочку заплели, век ее не разорвать.
Май. Июнь. Учитель математики:
— К возможному приходишь лишь отбросив невозможное. Переходишь из одной комнаты в другую и говоришь: здесь этого нет, здесь тоже нет. Наконец входишь в последнюю комнату, и там ты говоришь: это здесь.
Братцы-сестрицы сказали мне:
— Ты ученик у отца в аптеке, твой путь обеспечен. А мы в растерянности. На что мы сгодимся, когда вырастем такими же большими, как ты?
Август. Сентябрь. Отец выплатил мне зарплату. Я купил фруктов и конфет на площади Мортена и угостил братцев-сестриц.
Восьмое октября. Мокрые листья на земле. У Нильса именины. Я:
— С днем Ангела тебя, Нильс.
Я слышал, как мой отец возмущенно рассказывал матери, что его рецепты кто-то подделывает.
Братцы-сестрицы:
— У тебя будет работа. Ты сможешь содержать себя аптекарским ремеслом. А нам-то что прикажешь делать, как себя прокормить? Мы тоже хотим иметь работу и профессию.
Мать спросила меня:
— Где же твои братцы-сестрицы?
Я стал их искать и нашел возле Риббингской больницы. Сидят там в парке и смотрят на неизлечимо больных.
Учитель латыни сказал:
— Si hi tacuerint, lapides clamabunt. Что это значит?
Я перевел:
— Если они молчат, то кричат камни.
Четвертое ноября. Дождь и ненастье. У Сверкера именины. Я:
— С днем Ангела тебя, Сверкер.
Отец, получив фармацевтическое образование, вступил во владение аптекой «Лев», так как предыдущий владелец умер. Его звали Мёллер. Таким образом, мой отец — преемник Мёллера.
Я чувствую запахи цветков аниса, ямайского дерева, ореховидных наростов, гуммигута, имбиря и сала.
Я показал братцам-сестрицам их лица на кончиках пальцев.
— Видите, как я пальцы сжимаю? Вот так я могу вас спрятать, чтобы вы не исчезли.
Из Италии прибыла тонна лакрицы баракко, доставленная по морю и по железной дороге. Густой лакричный экстракт экстрагировал в трех огромных бочках во дворе. Я чувствовал в ноздрях его резкий запах. Я заметил рвение отца.
Я сказал братцам-сестрицам:
— Это игра, и на проигравшего будет наложен штраф. Тот, кто проиграет, должен будет произносить слова наоборот или изобразить пять животных, или проскакать на одной ножке, крича: ку-ка-ре-ку.
Братцы-сестрицы:
— Мы очень хотим поиграть в эту веселую игру.
Декабрь. Мать сказала:
— Я хочу, чтобы ты знал, что мы благодарны тебе за то, что ты научил братцев-сестриц говорить. Они очень толково разговаривают с посетителями, а вчера я слышала, как они несколько минут рассказывали о том, как они рады, что настала зима и на холмах выпало много снега.
Медицинское правление явилось в отцовскую аптеку с ежегодным визитом. Смотритель сказал отцу:
— Триста пиявок в хорошем состоянии. А вот Radix ratanhiae поели черви, а ароматическая вода Aqua mentae потеряла свой аромат.
Когда смотритель ушел, отец сказал:
— У смотрителя глаз Аргуса.
Январь. Я пел братцам-сестрицам:
— Ой, смотрите, снег идет.
Мне хорошо давались латынь, математика и химия.
Я сказал братцам-сестрицам:
— Запомните, что я из вас самый старший. Я за вас решаю.
Я цитирую отцу из «Положений об аптекарских товарах»:
«Аптекарский товар, на который наложен секвестр, должен быть запечатан печатью секвестроналагающего лица и храниться под замком в надежном месте до тех пор, пока не будет вынесено законное решение о том, что секвестрированный товар подлежит ликвидации».
Отец, шутя:
— Да свершится правосудие, хотя бы и весь мир на этом кончился.
Я слышал, как отец возмущенно рассказывал матери, что кто-то попытался подделать рецепт при помощи его собственного цапонского лака, употребив его так, что рецепт, представленный в аптеку «Лев», можно повторно использовать, незаметно удалить аптечную печать, покрыв ее тонким слоем цапонского лака.
Школьные товарищи сказали:
— Ты только ими и занимаешься — своими братцами-сестрицами.
Я:
— Я о них забочусь, ибо они ко мне льнут.
Отец рассказывал смешные истории про старого аптекаря Мёллера.
Братцы-сестрицы:
— А может, мы когда-нибудь старше тебя станем. Тогда придет наша очередь.
Я:
— И как это, по-вашему, может получиться? Самый старший — он всегда старший.
Идет снег, земля лежит под снегом.
В аптеке «Лев» старые традиции. Однако я знаю, что и в аптеках «Олень» и «Лебедь» тоже старые традиции. Я спросил отца, такие же ли старые традиции в «Олене» и «Лебеде», как и в аптеке «Лев». Отец ответил:
— В аптеке «Лев» самые старые традиции в городе.
Февраль. Я гуляю по снегу с братцами-сестрицами. Дело происходит около обсерватории. Мы бросаемся снежками, кричим:
— Ооо! Эээ!
Мы лепим снеговиков. Вместо носа у них морковка, вместо глаз и рта — угольки. Братцы-сестрицы в пальтишках и шапочках, варежках и шарфах.
Я говорю:
— Смотрите, не замарайте варежки углем. Они встали вокруг и глядят на меня. Я говорю:
— Я вам что, снеговик?
Отец:
— За время ученичества в моей аптеке ты оправдал мои ожидания, и я могу с удовлетворением констатировать, что ты выказывал постоянный интерес к аптекарской карьере. Посему я теперь хочу предложить тебе получить образование фармацевта. Я знаю, что моя карьера аптекаря подходит к концу. Если ты пойдешь по моим стопам, то тебе представится возможность, получив образование, занять мое место директора аптеки «Лев». Что ты на это скажешь?
Семнадцатое марта. Днем горячее солнце светит мне в затылок.
Я:
— С днем Ангела тебя, Гертруда.
Ко мне пришли братцы-сестрицы. Обступили меня: София, Свен, Гунхильда, Нильс, Гертруда, Ингвар, Рагнхильда, Сверкер и Рольф. Они сказали:
