— Почему ты так часто остаешься дома и в школу не ходишь?
А я им:
— Потому, что братцы-сестрицы часто болеют или балуются. И мне приходится за ними присматривать.
А товарищи мне на это:
— Ну до чего ж вы чудные.
Январь. Отец сказал:
— Досконально изучи эти положения. Я потом проверю тебя по содержанию.
Учитель по математике сказал:
— Что за жизнь была бы без арифметики? Один сплошной ужас.
Февраль. Я играю с братцами-сестрицами, кричу им:
— Здравствуйте, здравствуйте, горшки на продажу есть?
Объясняю им:
— А вы в ответ кричите: есть, конечно, есть, вам какого цвета?
Март. Вечер. Ясное звездное небо. Мать показывает мне:
— Вот эта яркая звезда — не звезда, а планета Венера. До середины апреля она вечерняя, а потом, до самого Рождества — утренняя.
Я:
— А что потом?
А мать мне:
— Потом все с начала.
Я читаю «Положения об аптекарских товарах»:
«В соответствии с настоящими положениями к аптекарским товарам относятся те вещества и препараты, которые могут употребляться исключительно или в основном как лекарства или для изготовления лекарств».
Апрель. Поздний вечер, я еще бодрствую. Братцы-сестрицы спят в своих кроватках. Мать с отцом тоже уже легли, но мать встала, увидела, что я не сплю, и сказала:
— Тебе пора спать ложиться. Ты выглядишь усталым, а уже поздно. Нам всем завтра рано вставать.
Я ответил:
— Скоро лягу.
Пятнадцатое мая. Именины Софии. Она исчезла, и я ищу ее на Большой Южной улице, возле зоологического института, на Широкой улице, около физиологического института и на улице Всех святых. Нашел около эпидемиологической больницы: сидит там в парке и смотрит на пациентов. Я ей:
— С днем Ангела тебя, София.
Когда я не занимаюсь делами, то люблю рассматривать странные картинки, развешанные по стенам в аптеке.
Братцы-сестрицы начали понемногу говорить. То одно слово скажут, то другое. Говорят они только со мной. Ни с кем больше говорить не хотят.
Отец опрашивал меня по «Положениям об аптекарских товарах». Я привел ему цитату из второго параграфа:
«Если замечено, что употребление какого-то товара представляет собой опасность для здоровья, то по ходатайству медицинского правления на продажу такого товара должен быть наложен запрет, или же данный товар следует считать аптекарским товаром».
Отец сказал:
— Меня радует, что ты совершенствуешься в аптекарском деле и проявляешь замечательное рвение.
Июнь. Июль. Август. Братцы-сестрицы спят в своих кроватках. Я подоткнул им одеяла, убедился, что им тепло и удобно.
Двое других аптекарей в городе тоже были владельцами аптек: «Олень» и «Лебедь». Отец мой никогда ни словом не упоминал ни их самих, ни их аптеки.
Учитель латыни сказал:
— Ex nihilo nihil fit. Что это значит?
Я перевел:
— Из ничего ничего не будет.
Сентябрь. Октябрь. Я играл с братцами-сестрицами и пел:
— Мы цепочку заплетем, а кого в нее вплетем?
Братцы-сестрицы четко и громко пропели свои имена. Нильс, Гертруда, София, Гунхильда, Сверкер, Рагнхильда, Ингвар, Свен и Рольф. Все они хором пели:
— Нас в цепочку заплетут.
Ноябрь. Отец занимался изготовлением цапонского лака. На одной из полок стояли бутылки со светло-желтой жидкостью. Когда откупоришь одну из них, то вначале чувствуется резкий запах ацетона и камфары, а потом долго держится слабый кислый запах.
Пятое декабря. У Свена именины. Я:
— С днем Ангела тебя, Свен.
Холодная зимняя ночь. Братцы-сестрицы проснулись, вылезли из постелей и говорят мне:
— Мы замерзли и спать не можем.
Я увидел, как они дрожат, завернувшись в простыни, и сказал:
— Ложитесь поближе друг к дружке, прижмитесь покрепче. Тогда вы лучше сохраните температуру тела во сне.
Отец сам производил Бьеркхольмский солодовый элексир с помощью особого аппарата с мешалкой и отопительной установкой, который загружался солодом и водой.
Братцы-сестрицы говорят мне все больше слов.
Я проснулся среди ночи. Встал, прошелся по комнате, осмотрелся и увидел, что все: мать, отец и братцы-сестрицы — спокойно спят в кроватях.
Я спросил отца:
— Что это за странные картинки висят на стенах в аптеке?
Отец ответил:
— Это китайские цифры. Видишь? Неужто не видишь?
Я заколебался. А отец продолжал:
— А теперь-то видишь? Видишь? Один. Два. И все остальные до десяти.
Братцы-сестрицы все чаще говорят со мной. Они даже начали говорить с матерью и отцом, с некоторыми родственниками и кое с кем из постоянных посетителей аптеки.
Тридцатое января. Именины Гунхильды. Я:
— С днем Ангела тебя, Гунхильда.
Отец:
— Какие ингредиенты входят в мой цапонский лак?
Я:
— В твой цапонский лак входит нитрат целлюлозы, разведенный ацетоном, а также камфара.
Отец показал мне как можно обычной игральной картой соскребать остатки порошка с аптечного прилавка. Но при этом добавил, что он все же следит за тем, чтобы это не делалось в присутствии посетителей:
— Подобное действие может создать впечатление, что в аптеке практикуется карточная игра.
Февраль. Март. Апрель. Учитель математики:
— Следи внимательно, чтобы все было правильно в начале счета, ибо если ты вначале допустишь маленькую ошибку, впоследствии в процессе расчетов она умножится и в конце приведет к крупному несоответствию, которое можно будет устранить только пересчитав все с начала.
Школьные товарищи сказали:
— Твои братцы-сестрицы такие маленькие.
Я ответил:
— Потому-то я и должен за ними присматривать.
Отец:
— Аптека «Лев» — дежурная аптека.
Он держал ночное окошечко открытым круглый год.
Я разыскивал братцев-сестриц и нашел их на окраине заднего двора. Стоят все вместе и глядят, как коршуны гнездо строят. Коршуны ныряли с вышины неба. Они приносили бумажные полосы, измазанные чем-то неопрятным. Наверное, подумал я, нашли у крестьян в навозохранилище.
