Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Немецкая линия обороны рухнула почти в одночасье, когда части Красной Армии начали свое зимнее генеральное наступление. Уже после войны немецкие генералы, словно оправдываясь, говорили о том, что делали все возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Они возлагали вину за крушение фронта на Гитлера. Отчасти они были правы — именно Гитлер лишили группу армий «А» всех резервов и большей части танков техники, перебросив их под Будапешт, которому он уделял гораздо большее внимание, нежели территории Силезии, откуда открывались врата на Берлин. Отсутствие оперативных резервов и слишком тонкая линия обороны, по мнению немецких военных, привели к тому, что столица Нижней Силезии, город Бреслау, слишком рано оказался втянут в водоворот военных действий.
Глава 2. Как становятся крепостями
После того, как в ходе летнего наступления 1944 года Красная Армия продвинулась вплоть до Карпат и Средней Вислы, она оказалась фактически у ворот Варшавы и границ Восточной Пруссии. Именно в это время Гитлер отдает приказ об осуществлении плана по строительству целого ряда оборонных укреплений. В августе 1944 года множество городов «немецкого Востока» провозглашаются «крепостями». Был среди них и Бреслау.
По сути, Бреслау никогда не был крепостью как таковой. Единственными реальными военными укреплениями в нем были воздвигнутые еще во времена наполеоновских войн бастионы. Более ста лет Бреслау никто не воспринимал как военный объект и уж тем более как крепость. Однако с началом Первой мировой войны в 1914 году силезскую столицу в срочном порядке «армировали», то есть оснастили быстровозводимыми оборонными укреплениями. В городе были также сформированы запасы продовольствия, которые могли использоваться в случае осады. Эти военные строения, которые получили наименование «пехотных сооружений», И-Верков (I-Werke), сохранились вплоть до Второй мировой войны. Они представляли собой укрепления, возведенные из не самого качественного бетона. В принципе, И-Верки могли защитить от пуль и осколков снарядов небольшого калибра, но отнюдь не от тяжелой артиллерии. Их можно было использовать в качестве командных пунктов, а также как укрытие от непогоды. Но ни в 1914, ни позже, в 1944 году в городе не возводилось реальных крепостных сооружений. Всего же в Бреслау было двенадцать пехотных построек. Пять из них располагались на северных рубежах чуть к югу от запруженных пастбищ, еще два — на юго-востоке, и пять — на юго-западе и западе. Во времена Веймарской республики, когда царил Версальский диктат, весьма существенно ограничивавший возможности развития армейского дела, рейхсверу удалось под видом дамб, защищающих город от наводнений и разливов Одера, соорудить некие железобетонные сооружения, которые больше напоминали бункеры, оснащенные пулеметными гнездами. Но реальная боевая ценность всех этих укреплений была ничтожной. А потому нельзя говорить о Бреслау как о «классической крепости». Его провозглашение таковой в 1944 году было в большей степени символическим жестом, который указывал на исключительную значимость этого города. Действительно, Бреслау был не только сердцем Силезии, но и крупным транспортным узлом, который располагался всего лишь в каких-то 300 километрах от плацдарма в Баранове, откуда могла начать (и начала) свое наступление Красная Армия. Так что появление Бреслау-крепости было всего лишь подтверждением серьезности военного положения, сложившегося на Востоке.
Что требовалось для того, чтобы Бреслау из «открытого города», каковым он был до войны, превратился в «крепость»? Можно привести лишь только короткий перечень того, что приличествовало иметь крепости. Это комендант крепости со своим собственным штабом, это крепостные войска и отдельный от них крепостной гарнизон. Это крепостные орудия, отдельный узел телефонной и телеграфной связи, хотя бы подобие аэродрома, что позволяло бы снабжать крепость по воздуху[13]. Это склады с огромным количеством самых различных запасов: боеприпасов, оружия, амуниции, горючего, лекарств и перевязочных материалов, продовольствия. Ну и, конечно же, крепость — это бастионы.
Этот огромный список необходимых условий для возникновения «реальной» крепости начал претворяться в жизнь с огромнейшим запозданием. Первый комендант крепости генерал-майор Краузе не очень-то спешил с «крепостными работами». Да и комендантом он был назначен с огромной задержкой. Напомню, что Бреслау был провозглашен крепостью в августе, а комендант у крепости появился только 25 сентября. Но куда хуже пустой траты времени было неясное положение в городе коменданта крепости и его штаба. Свой действительный статус они обрели лишь в феврале 1945 года, когда красноармейцы уже брали штурмом пригороды Бреслау.
Когда летом 1944 года Гитлер подписал приказ, в котором Бреслау, как и несколько других городов, провозглашался «крепостью», судя по всему, никто не воспринял это распоряжение фюрера всерьез. Даже партийные чиновники посчитали его просто красивым жестом. Об этом говорит хотя бы тот факт, что за несколько месяцев с момента провозглашения Бреслау «крепостью» никто ничего не сделал для усиления его обороноспособности. Никто не помышлял готовиться к обороне города. В результате располагавшаяся к югу от города высокая дамба, по которой пролегали четыре железнодорожные колеи, оказалась незащищенной. Сама же эта постройка находилась в весьма невыгодном для обороны города месте. Но гауляйтер Ханке[14]даже не думал что-то исправлять в данной ситуации. Он в качестве Имперского комиссара по вопросам обороны предпочел дать старт для помпезной акции «Бартольд», в ходе которой противотанковые рвы и укрепления возводились едва ли не в районе бывшей немецко-польской границы. В итоге они оказались изрядно удалены от города. Как показала практика, все эти приготовления оказались бессмысленной тратой времени. Использовать эти укрепления во время осады города не было никакой возможности. Эрих Шёнфельдер, офицер, принимавший участие в обороне Бреслау, вспоминал по этому поводу:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
