Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 15
Тем временем в Греции распространился слух, что македоняне разгромлены, а сам Александр погиб. В Фивах началось восстание против македонского гарнизона; его поддержали Афины и города Пелопоннеса. Всего за 13 дней войско македонян совершило переход из Фракии к Фивам. Восставшему городу были предложены мирные условия сдачи, но фиванцы отказались, и Александр взял город штурмом.
Тысячи людей были убиты на улицах, более 30 тыс. проданы в рабство, а сам город был срыт до основания.
Всю Грецию потрясла как судьба древнего города, одного из крупнейших и сильнейших в Элладе, так и быстрая победа македонского оружия. Жители городов сами предали суду политиков, призывавших к бунту против господства македонян. Узнав об ужасной участи Фив, другие греческие города, в том числе и Афины, отправили послов с просьбой о помиловании. Александр пошел им навстречу.
Александр и Диоген
Перед началом похода Александр совершил путешествие в город Кранию близ Коринфа, чтобы повидать жившего там философа Диогена. Этот философ учил, что люди станут свободными и счастливыми только тогда, когда сумеют сократить свои потребности настолько, чтобы не зависеть от общества и государства.
Диоген личным примером старался доказать правильность своего учения: отказавшись от богатства, не имея своего угла, он жил в большой глиняной бочке на рыночной площади города Крании, одевался в рваный плащ и стоптанные сандалии, питался отбросами, которые подбирал на рынке.
Философ считал себя совершенно независимым от городских властей и от общества, благами которого он не желал пользоваться. Слава о его учении и образе жизни распространилась среди бедного люда по всей Греции. Некоторые считали его мудрецом, другие возмущались его поведением, называя его «собачьим».
Когда Александр прибыл в Кранию, Диоген, по обыкновению, лежал в пыли посреди площади перед своей бочкой и грелся на солнце. Услышав шум, философ повернул голову, взглянул на приближавшегося царя и его многочисленную свиту, но продолжал лежать. Александр приветствовал Диогена и спросил его, не нуждается ли он в чем-нибудь; все его желания будут немедленно исполнены.
– У меня одно желание, – ответил мудрец, – чтобы ты отошел в сторону и не заслонял мне солнца.
С этими словами Диоген повернулся к Александру спиной, подставляя солнцу другой бок.
Положение царя было нелепым. Александр предложил бедному человеку все, чего тот ни пожелает, а мудрец вместо благодарности попросил могущественного властителя убраться подальше и не заслонять ему солнца! Свита Александра громко возмущалась поведением Диогена и осыпала философа насмешками. Однако царь сумел найти выход из глупого положения, в которое попал. Вместо того чтобы наказать дерзкого мудреца и создать ему славу мученика, Александр улыбнулся и сказал:
– Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном.
Александр и женщины
К Античности восходит мнение о бисексуальности Александра, в качестве партнеров называют его близкого друга Гефестиона и нескольких фаворитов. Царь часто сравнивал себя с Ахиллом, а Гефестиона – с Патроклом. При этом в Древней Греции двух героев «Илиады», как правило, считали гомосексуальной парой.
У македонских аристократов нередко практиковались связи с мужчинами с юношеских лет. Родственники сквозь пальцы смотрели на подобные отношения и обычно проявляли беспокойство, только если юноша уже на пороге зрелости не выражал интереса к женщинам: это создавало проблемы для продолжения рода.
Однако Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» приводит иные факты.
«Однажды Филоксен, командовавший войском, стоявшим на берегу моря, написал Александру, что у него находится некий тарентинец Феодор, желающий продать двух мальчиков замечательной красоты, и осведомлялся у царя, не хочет ли он их купить. Александр был крайне возмущен письмом и не раз жаловался друзьям, спрашивая, неужели Филоксен так плохо думает о нем, что предлагает ему эту мерзость. Самого Филоксена он жестоко изругал в письме и велел ему прогнать прочь Феодора вместе с его товаром. Не менее резко выбранил он и Гагнона, который написал, что собирается купить и привезти ему знаменитого в Коринфе мальчика Кробила».
Первой женщиной Александра, по свидетельству Феофраста, который вместе с Александром обучался у Аристотеля, была фессалийская куртизанка Калликсена.
«Александр не был хорош для плотской связи с женщинами. Олимпиада и Филипп знали об этом, и в самом деле звали куртизанку, очень красивую женщину, в постель к Александру. Так как опасались они, что станет он женственным мужчиной, и Олимпиада часто умоляла его вступить в половой контакт с Калликсеной».
Это произошло еще до того, как Александр достиг 18-летнего возраста.
Первой известной историкам наложницей Александра стала персиянка Барсина, взятая как трофей вместе со всем двором персидского царя Дария после сражения при Иссе в 333 г. до н.э. Она родила Александру сына Геракла. Была убита вместе с сыном одним из сподвижников Александра в 309 г. до н.э.
На протяжении жизни Александр имел как минимум трех жен и несколько любовниц, в том числе и знаменитую афинскую гетеру Таис. Но по сравнению с большинством своих друзей и соратников был в общем-то равнодушен к плотским утехам, предпочитая им сражения, чтение и отдых с друзьями.
Тем не менее слухи о бисексуальности царя Александра оказались живучими.
Существовала и легенда о том, что в 330 г. до н.э. к нему явилась воительница по имени Фалестрис с отрядом из 300 женщин. Курций так передает эту встречу:
«На вопрос, не желает ли она просить о чем-нибудь царя, она, не колеблясь, призналась, что хочет иметь от него детей, ибо она достойна того, чтобы наследники царя были ее детьми: ребенка женского пола она оставит у себя, мужского – отдаст отцу… Страсть женщины, более желавшей любви, чем царь, заставила его задержаться на несколько дней. В угоду ей было затрачено 13 дней»[2].
Ходили также слухи о том, что в Персии Александр завел гарем числом более 360 наложниц. Как писал античный историк Диодор, «каждую ночь они проходили перед кушеткой царя, так что он мог выбрать одну, с кем делил эту ночь»[3].
Маловероятно, если учитывать характер царя и его относительное равнодушие к любовным утехам. Но оставим это на совести историков, тем более что сам Александр любил повторять: «Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд».
Македонская фаланга
В наследство от отца Александр получил еще и особое устройство армии – считавшуюся непобедимой македонскую фалангу. Царь Филипп, впрочем, создал ее потому, что это был единственный дешевый способ организовать эффективную массовую армию из необученных крестьян, не имевших возможности постоянно упражняться с оружием и обзавестись доспехами. В каре умели строиться даже совершенно дикие племена.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 15
