На стуле? Но она не помнила, чтобы рядом был стул. Прикусив нижнюю губу, Ханна смело толкнула дверь. Разглядев на стуле одежду, она схватила ее и скрылась в ванной.
— Вы можете повернуться! — крикнула она, рассматривая одежду.
— Я уже догадался. Поторопитесь, суп готов.
— Минутку…
На самом деле это отняло у нее немного больше времени. Нужно было расчесать длинные спутанные волосы да набраться духу и открыть дверь ванной. Все, что она надела — темно-зеленый трикотажный свитер, мягкий и уютный, и широкие брюки, которые, если бы не тесемка, стягивающая их на талии, наверняка бы сползли с ее стройных бедер, — все это было непомерно велико ей. И конечно, она выглядела нелепо.
По-видимому, он не слышал, как она вошла. Он стоял у окна спиной к ней, и, казалось, его внимание было целиком сосредоточено на бушующем за окном шторме.
Это дало возможность Ханне осмотреть свое временное убежище — маленький однокомнатный коттедж. Ей приходилось и раньше видеть подобные домики, но никогда не доводилось бывать внутри. За ее спиной была ванная, с которой она уже успела познакомиться. В противоположном углу отгорожено небольшое пространство для кухни: миниатюрная плита, холодильник, мойка и два шкафчика для посуды. Стандартного размера дубовый стол и два стула занимали остальное, пространство этой импровизированной кухни. В противоположной стороне комнаты стояла кушетка. Точно такая, как у нее дома, ее излюбленное место отдыха. По обе стороны от окна тянулись книжные полки.
В комнате, несмотря на тесноту, царила атмосфера уюта и покоя. Здравый смысл нашептывал Ханне: не стоит быть чересчур доверчивой. Сердце екнуло, когда интуиция подсказала еще одну мысль. А что, если вес в этом коттедже было задумано специально? Для того, чтобы у попавшего сюда человека притуплялось чувство элементарной осторожности?
Ханна окинула своего спасителя придирчивым взглядом. Его плечи были вдвое шире, чем ее собственные, мощный торс, сужающийся к талии, сильные мускулистые бедра. Она уже успела узнать каждый дюйм этого мужественного тела, пока прижималась к нему, сидя на заднем сиденье мотоцикла. А если попробовать угадать его вес, то скорее всего он такой же, как у ее брата Мэтью.
Он тоже успел переодеться. Мокрые джинсы заменили свободные брюки, точно такие же, как и на ней, только сидели они отлично, чуть-чуть больше, чем нужно, привлекая ее внимание.
Ханна тяжело вздохнула. А что еще оставалось в этой странной ситуации?
— Спасибо за душ. Я даже не подозревала, что так промерзла.
Он повернулся на звук ее голоса. Выражение его глаз было абсолютно непроницаемым.
— Садитесь. Ешьте суп, пока не остыл.
Его приказной, грубоватый тон, почему-то не раздражал ее. И снова в голове пронеслось невольное сравнение с братьями — они тоже не упускали случая покомандовать.
Ханна заметила, что он уловил ее растерянность и смущение, и улыбнулась ему:
— Спасибо.
Он подошел к столу, придвинул стул. Ханна не могла не заметить неожиданную усмешку, которая тронула его губы, очевидно, в ответ на ее нелепый вид. И тогда, вместо того чтобы просто сесть, она позволила себе сделать то, что, наверное, сделала бы дома при таких обстоятельствах. Исполнив медленный, но изящный пируэт, присела в реверансе с кокетливой улыбкой на губах. Затем, вскинув длинные ресницы, сладчайшим голоском произнесла:
— Как я вам нравлюсь в этом наряде?
Его ответом был громкий смех, эхом отозвавшийся в маленькой комнате и… легким трепетом в ее груди. И пожалуй, впервые она заметила в его глазах искорку подлинной радости.
— О, потрясающе! — воскликнул он. — Этот зеленый свитер не только подчеркивает ваши прелестные формы, но и под стать рыжим кудрям, а ваши глаза сверкают, как изумруды! — Он отступил на шаг, окидывая ее оценивающим взглядом. — А вы ведь чертовски красивы! И подозреваю, отлично знаете это.
Она села. Затем, стараясь скрыть смущение, склонилась над тарелкой супа.
— Раз уж вы одобряете… Я всегда ужасно переживаю, когда одета не так, как надо.
Он снова рассмеялся, на этот раз открыто и заливисто, Какой мелодичный звук! Ханна решила, что ей нравится его смех. Очень нравится. А это опасно!
А когда он уселся напротив нее и придвинул к себе тарелку, она подумала, что и улыбка его ей тоже нравится. Хотя и без нее он был необычайно хорош. Но когда она освещала его лицо, то в нем появлялось что-то неотразимое… а когда покидала, оно становилось печальным. Как закат солнца, подумала Ханна.
— Майкл Девлин, — произнес хозяин коттеджа, поглядывая на нее исподлобья. — А вы?
— Ханна Чандлер. — Она вежливо протянула правую руку. Еще не поздно продемонстрировать хорошие манеры. — Спасибо за приют, Майкл Девлин. Я уже начала паниковать, и тут появились вы.
— Паниковать? — переспросил он, пожимая протянутую руку.
Ханна постаралась не замечать ту реакцию, которую вызвало его прикосновение. «Ах, Боже мой, — одернула она себя, — когда я сидела сзади него на мотоцикле, то была к нему гораздо ближе».
— Я просто не знала, как добраться до дома, — пояснила она. — Видите ли, я искала уединенное местечко, чтобы спокойно порисовать. И так, чтобы никто не помешал. Стоило мне расположиться в людном месте, я то и дело была бы вынуждена прерывать работу и вести беседы с шатающимися вокруг зеваками. Хорошо еще, когда они просто стоят за твоей спиной и не пытаются давать советы. Итак, я оказалась в полном одиночестве. Когда машина не завелась, я… Вот тут-то и пришлось пожалеть, что вокруг нет ни души. Потом начался этот ужасный дождь, и я совсем скисла. Не могла даже радио включить. Ни позвонить домой, ни позвать на помощь. — Она замолчала, робко взглянув на своего собеседника. — У вас есть телефон?
Он покачал головой, молча продолжая есть суп.
— Нет? Даже сотового?
Он снова отрицательно покачал головой.
— Почему?
— Я слишком дорого ценю свое одиночество.
— Понимаю, — согласилась она, но ту же снова заметила: — Но телефон… Это невероятно, в наши дни у всех есть телефон, либо дома, либо в машине.
— Я — не все. И потом, это не мой дом.
— Не ваш?
— Нет, я хочу сказать, скорее это просто место, где я иногда отдыхаю, — пояснил он.
Он не хочет говорить на эту тему. Что ж, она не станет настаивать. Зачерпнув ложкой суп, Ханна поймала несколько кусочков цветной капусты, затем украдкой взглянула на него. Майкл Девлин внимательно наблюдал за ней.
— Чем вы занимаетесь? — спросила она.
Их взгляды встретились в безмолвном вызове, ни один не готов был отступить.
— Так… свободный художник, — ответил он. — Честно говоря, я приехал сюда… чтобы хоть на время забыть о делах.
Она поняла намек. Холодная отчужденность тона не укрылась от нее, хотя ответ прозвучал вполне вежливо. Но она вспомнила, что сама без приглашения вторглась в его жизнь. А он имел право на уединение, как и она.
