— Замуж не собираетесь?
От неожиданности золотые ресницы Флоренс взметнулись вверх.
— Раз вы спрашиваете, я отвечу. Нет.
— Странно. Так я бы хотел, чтобы вы приступили… Давайте посмотрим… Сестра Брайс работает до конца следующей недели и уходит в субботу. Будет неплохо, если вам удастся в воскресенье устроиться с жильем и начать работу утром в понедельник.
— Это вполне мне подходит, — кивнула Флоренс и, увидев его удивленное лицо, постаралась спрятать улыбку. Не иначе как сидевший перед ней мужчина все меряет своей меркой, подумала она. — Смогу ли я сначала посмотреть комнату, в которой мне придется жить?
— Конечно, почему же нет? — ответил он несколько раздраженно. — Сестра Брайс вам все и покажет. Вы намерены провести ночь в Лондоне?
— Нет. Я собираюсь уехать с вокзала Ватерлоо пятичасовым поездом.
Раздался стук в дверь, мистер Фитцгиббон сказал «войдите», и в полуоткрытой двери появилась головка сестры Брайс. Жизнерадостным голосом девушка спросила:
— Разрешите приступить к передаче дел, сэр? — Сестра Брайс вошла в кабинет и крепко пожала руку Флоренс.
Пока девушки обменивались любезными взглядами, зазвонил телефон, и мистер Фитцгиббон поднял трубку.
— Да, конечно. До трех никто не назначен. Разумеется, приезжайте.
Положив трубку, мистер Фитцгиббон взглянул на Флоренс.
— До свидания, мисс Нейпир. Жду вас через неделю, утром в понедельник.
— Работать с ним одно удовольствие, — заявила сестра Брайс, аккуратно закрывая двери кабинета. — Просто не нужно обращать внимания на его порой резкий тон.
— Не буду, — пообещала Флоренс. — Так с чего мы начнем?
Консультация мистера Фитцгиббона занимала весь второй этаж. Кроме уже осмотренного кабинета и приемной Флоренс показали маленькую, но превосходно оборудованную перевязочную, а также процедурный кабинет, смежный с кабинетом врача, гардеробную и крохотную кухню. Экскурсия сопровождалась комментариями сестры Брайс:
— Кофе он любит пить около десяти часов, но, если пациентов много, никогда не позволяет себе ради этого прерывать прием. Свой кофе мы пьем, когда удастся. Хотя раньше половины десятого прием не начинается, я прихожу сюда около восьми — ведь к появлению первого пациента все должно быть в полном порядке. Бывает, что мистер Фитцгиббон еще до приема уезжает в больницу, где осматривает новых больных, потом приезжает на прием сюда, потом в двенадцать или в час снова уезжает в больницу. Мы уходим на ланч, потом прибираемся. Если он не оперирует, то возвращается где-то около четырех и снова принимает до половины шестого. Вы ведь работали на операциях? В больнице Коулберта ему всегда ассистирует одна и та же сестра, но, если операция назначена в другой больнице, не имеет значения в какой, он будет брать вас — готовить и стерилизовать инструменты.
— А эти, другие больницы, они тоже в Лондоне?
— Могут быть и в Лондоне, а бывает, что и в других городах: в Бирмингеме, или в Эдинбурге, или в Бристоле. Я была несколько раз в Брюсселе, на Ближнем Востоке, раза два в Берлине.
— Я не говорю по-немецки…
В ответ сестра Брайс весело рассмеялась.
— А вам и не придется. Говорить будет он, а вы будете делать то, что всегда делаете… так, словно вы в больнице Коулберта. Кстати, он предупредил, что изредка вам придется жертвовать своими выходными? Вы знаете? Ну и отлично. — Сестра Брайс достала ключ из кармана белоснежного халатика и открыла дверцу шкафа. — Я была по-настоящему счастлива здесь работать, и мне будет не хватать этой работы, но она забирает все ваше время, не оставляя ни минуты для себя. А когда собираешься обзаводиться семьей… — вздохнув, сестра Брайс начала выдвигать ящички открытого шкафа. — Здесь хранится все, что ему нужно на операциях. Он привык работать только собственными инструментами, и вам необходимо тщательно следить, чтобы все они находились здесь и были готовы к работе. При выездах вы будете складывать их вот в этот чемоданчик.
Сестра Брайс на секунду прервала свой монолог и взглянула на часы.
— У нас еще есть время посмотреть мою комнату. Познакомитесь с миссис Твист и сами решите, устроит ли вас мое пристанище. Миссис Твист готовит завтрак и в половине седьмого накрывает ужин. Есть стиральная машина и телефон. Но старушка не очень любит тех, кого она называет «друзья-джентльмены»…
— У меня их нет…
— Извините, но вы такая миленькая, что и дюжины кавалеров было бы мало.
— Спасибо за комплимент. Я, должно быть, очень привередливая.
Миссис Твист жила на узенькой боковой улочке в пяти минутах ходьбы от Уимпол-стрит. Домик был маленький, но очень чистенький и ухоженный, такой же чистенький и ухоженный, как и сама миссис Твист, которая оказалась седой, крохотной и худой старушкой в набивном ситцевом переднике. Для начала пронзительные голубые глазки миссис Твист ощупали Флоренс с головы до ног, после чего ее провели на второй этаж в небольшую, но удобно обставленную комнатку с окнами на улицу.
— Мисс Брайс завтракает внизу ровно без пятнадцати восемь. — Теперь уже миссис Твист проводила экскурсию по своим владениям. — Ванная вот здесь. Здесь же и стиральная машина для ваших мелочей. Сушить можно на веревках в саду. Ужин я готовлю к половине седьмого. Что-нибудь горячее. Если к тому времени мне придется отлучиться, ужин будет стоять в духовке. Ни я, ни мисс Брайс никогда не слышали друг от друга ни единого дурного слова. Я надеюсь, что и с вами у нас будет все хорошо.
— Я тоже надеюсь, миссис Твист. Комната просто чудесная, и ужин мне обязательно понравится. Вы только обязательно говорите, если что не так…
— В этом как раз не сомневайтесь, мисс Нейпир. Я всегда говорю вслух то, что думаю. Но мистер Фитцгиббон представил вас как благовоспитанную молодую леди, а я верю всему, что говорит мистер Фитцгиббон.
Мисс Брайс дожидалась окончания экскурсии в сверкавшей чистотой гостиной.
— У нас еще в запасе полчаса свободного времени, — объявила она, взглянув на часы. — Для приема первого пациента я уже приготовилась; мистер Фитцгиббон до трех часов не появится, а миссис Кин уж, конечно, сделала все свои записи и теперь ждет нас к чаю.
Они распрощались с миссис Твист и вернулись на Уимпол, где в кухне действительно стоял на огне чайник. За чаем усилиями сестры Брайс и миссис Кин безжизненный скелет сухих наставлений мистера Фитцгиббона был облечен в живую плоть, так что, покидая консультацию, Флоренс обрела довольно красочное представление о том, что ей сулит будущее. «Ничего похожего на больницу», — думала Флоренс по дороге к вокзалу. Поддерживая строго установленный порядок, все придется делать самостоятельно, и при этом ее свободное время будет целиком зависеть от рабочего расписания мистера Фитцгиббона. Как бы там ни было, она верила, что работа ей придется по душе; ответственность она будет нести перед своей совестью и мистером Фитцгиббоном. Пансион оказался на порядок лучше, чем Флоренс ожидала, и ко всему прочему каждые выходные она сможет ездить домой. В вагоне на обороте оказавшегося в сумочке конверта она увлеченно выстраивала столбцы ей одной понятных цифр и, когда поезд остановился у платформы Шерборна, точно знала, что новые кастрюли и стиральная машина перестанут быть несбыточной мечтой и в конце месяца займут достойное место на кухне в доме викария. Больше того, ей, вероятно, удастся обновить свой весенний гардероб.
