— Меня проинформировали, чтобы я ожидала вас. Вы та девушка, чей дядя — председатель?
Кое-кто из девушек странно посмотрел на Кэролин. Жанет увидела ее смущение и со смехом сказала:
— Не обижайте ее. За грехи дядюшек племянницы не отвечают. Ой, что я сказала?! — Она хлопнула ладошкой по рту.
— Все в порядке, — рассмеялась Кэролин. — Когда твой родственник — важная персона, тебе приходится выслушивать как критику, так и похвалу, если таковая имеет место. Я уже привыкла к этому.
— Как его фамилия, Кэролин? — спросила одна из девушек. — Лайл?
— Нет, Булмэн, — ответила Кэролин.
Наступила тяжелая и недоверчивая тишина.
— Ты сказала, Булмэн, председатель библиотечного комитета?
— Боюсь, что так.
Жанет перевела дыхание.
— Неудивительно тогда, что тебя сослали в Сибирь! По приказу самого библиотекаря. — Было видно, что другие попытались заставить ее замолчать, но она продолжала скороговоркой: — Ему прямо-таки ненавистен характер твоего дяди. Не успеешь произнести слово «Булмэн» в его присутствии, так он сразу становится как бешеный бык.
— Хватит, Жанет, — резко сказала мисс Блейн. — Полагаю, у вас есть работа?
Жанет поняла намек с полуслова и удалилась.
— Итак, мисс Лайл, — успокаивающе сказала мисс Блейн. — Первое, что вы должны сделать, — это выкинуть из головы все то, что девушки рассказали вам об этом отделе. Библиотека просто не могла бы работать без нас. — Она проигнорировала иронические смешки всех остальных и обвела комнату взглядом. — Этот отдел можно даже сравнить с машинным отделением корабля. Он столь же важен. Мы учитываем поступление всех новых книг, которые приходят к нам и подготавливаем их для выхода к читателям не только этой библиотеки, которая, как вы знаете, является головной, но и всех дочерних библиотек нашего региона. — Она остановилась у своего письменного стола.
— Когда подойдет мой старший ассистент, я передам вас ей.
Дверь открылась, и вошла высокая серьезная девушка лет тридцати.
— А, вот и она. — Мисс Блейн представила ее как Перл Метьюз.
— Начнем с самого начала, — сказала Перл. — Во-первых, распаковка книг — это входит в круг ваших обязанностей.
— Самых важных, — вмешался кто-то.
Перл улыбнулась и продолжила:
— Потом книги маркируются в соответствии с накладными, и мы убеждаемся, что ничего не пропущено. Затем на книге проставляется название библиотеки, для которой она предназначается. После этого следует процесс, называемый каталогизацией, — каждой книге дается номер, и так далее. Вы выучите все это, когда начнете делать все сами. Если я расскажу вам все сейчас, вы потом все равно это забудете.
Перл отвела Кэролин в другой конец комнаты.
— Единственный способ научиться распаковке, — сказала Перл, показывая на посылки, покрывающие пол, — это делать ее. Кто-нибудь из девушек даст тебе ножницы и покажет, где брать накладные и как их проверять. — Она улыбнулась Кэролин. — Никогда не была раньше в служебном помещении библиотеки? Возможно, тебя несколько шокирует, что я перешла на «ты»?
Энн подняла глаза.
— Держу пари, ты не ожидала такой дурацкой работы. Все это смертельно скучное занятие.
— Иди сюда, Кэролин, — позвала ее Стелла, — вот и ножницы. — Она взяла пачку книг и положила ее на пол у ног Кэролин. — Разрезай вот здесь.
Кэролин наклонилась и перерезала бечеву.
— Это все, чем вы здесь занимаетесь? Этой сплошной рутиной? — спросила она.
Она нахмурилась, и в первый раз в ее душе возникло чувство сомнения. Ее не успокоили и слова Стеллы:
— Рутина — наше второе имя, дорогая.
Кэролин механически разрезала бечеву, разворачивала коричневую упаковочную бумагу, искала накладные и проверяла по ним содержимое каждой посылки. Она была озадачена. Ей вспомнились слова мисс Стагг: «Главный библиотекарь оставил инструкции». Так, значит, это было его распоряжение. Если то, что говорят девушки, правда, то не значит ли это, что он нашел такой вот способ держать ее от себя подальше: с глаз долой — из сердца вон.
Затем был небольшой перерыв на чашечку кофе, после него они опять склонились над своей работой. Время подходило к обеду, когда в комнату вошел человек среднего роста, седоволосый, с добрыми глазами. Он обратился к мисс Блейн, которая кивнула в сторону Кэролин.
Мужчина пересек комнату.
— Мисс Лайл?
Кэролин поднялась, несколько пошатнувшись, спина у нее одеревенела от постоянного сгибания.
— Я Грэхем Коутс, заместитель библиотекаря, помните меня? — Он протянул ей руку. — Я был в комитете, в котором вы проходили собеседование.
«Конечно, я вас помню, — подумала Кэролин. — Вы были из них самым приличным».
— Ну, как ваши дела? — спросил он.
Она знала, что другие слушают их разговор.
— Вполне нормально, спасибо, — ответила она, так как больше просто не могла ничего сказать.
— Это то, что вы ожидали?
— Это… это… — она попыталась найти компромиссный ответ, — и да и нет.
Он рассмеялся и посмотрел на часы.
— Я хочу с вами побеседовать. — Он взглянул на мисс Блейн: — Можете отпустить ее ненадолго?
— Конечно, — пробормотала она, и мистер Коутс направился к двери.
Они поднялись по крутой лестнице, каменная облицовка которой блестела, когда свет пробивался сквозь высокие сводчатые окна. Коридор был темный. То здесь, то там на желтых стенах шелушилась облупившаяся краска, на всем этом месте лежала печать запустения и мрака.
«Надо рассказать дяде» — эта мысль не покидала ее ни на минуту, она как бы полуосознавала это.
Мистер Коутс провел ее в свой кабинет — маленькую комнату с минимумом удобств и незастеленным полом. Он сел за стол и показал Кэролин на стул напротив. Затем успокаивающе улыбнулся:
— Нечасто приходят к нам на работу племянницы председателя.
Сразу же насторожившись, Кэролин попыталась найти в его словах хотя бы легкий намек на сарказм, но напрасно. Даже если бы ее взгляд не сказал ей, что этот человек честен и искренен, это должны были сделать его улыбка и его голос. Было очевидно, что он не разделяет неприязни своего начальника к племяннице председателя.
— Вы что, собираетесь относиться ко мне как-то по-особому? — спросила она, зная, что этого человека ей не надо бояться. — В этом нет никакой нужды. Я пришла работать.
Он с облегчением рассмеялся:
— Отлично! Честно говоря, я не знал, как к вам относиться. Теперь знаю — как к одному из нас.
«Это самая приятная вещь, которую кто-либо мог сказать мне», — подумала Кэролин. Он, казалось, понял, что она довольна этим.
