Свою мать Джил не помнила, та умерла при родах, кое-что о ней девушка знала из сбивчивых воспоминаний отца-моряка. Во время очередного плавания, когда Джил было четыре года, он тяжело заболел и, когда его корабль достиг Мальты, уже был слишком слаб для того, чтобы перенести необходимую операцию. Там, на острове Мальта, его и похоронили. Джил очень надеялась, что настанет день, когда она сможет приехать на его могилу.
Девушка тяжело вздохнула и решила спуститься в кухню съесть сырный сандвич и выпить чашку какао. Администрация общежития обеспечивала девушек завтраком и ужином, а днем они обходились кафе или закусочными. Джил встала перед старым, покрытым пятнами зеркалом, висевшим над туалетным столиком, стала снимать бигуди, и вдруг на ее губах заиграла лукавая улыбка. «Где это видано, чтобы у Золушки были прямые волосы?» — усмехнулась она сама себе.
Стрелки магазинных часов медленно приближались к пяти тридцати, так что последнее, что оставалось сделать управляющей бутиком, — это запереть дверь и пожелать Джил хорошо провести вечер.
— Хорошенько смотри вокруг, вдруг увидишь кого-нибудь из знаменитостей, — наставительно добавила она. — Многие из них появляются на громких премьерах.
— О господи, там будут сплошные диадемы и фраки! — Джил прижала дрожащую руку к животу.
— Не надо так волноваться и впадать в панику, — засмеялась миссис Нэйлор. — Я бы нисколько не беспокоилась, если бы мне предстояло провести вечер с могущественным Эриком Норлундом.
— Вы так говорите, как будто это он пригласил меня! — запротестовала Джил. — Это его племянница была так мила, что…
— О, что за чушь!
Миссис Нэйлор всегда говорила своей юной ассистентке, что ей пора обзавестись приятелем. Поднимаясь на лифте на верхний этаж, Джил думала о том, как ей вести себя на этом выходе в свет. Конечно, «могущественный Эрик Норлунд» совершенно не ее тип мужчины, а она абсолютно не его тип женщины!
Дверь открыла Линда и сообщила, что у них есть час на то, чтобы полностью собраться.
— Спектакль начинается в восемь, — добавила она, — но дядя Эрик ведет нас куда-то поужинать. Ты волнуешься, Джил?
— Еще бы! — ответила та, надеясь, что ее губы не трясутся так же, как колени.
— Мам! — позвала Линда. — Джил пришла!
— Здравствуйте, моя дорогая, — выплыла из своей спальни миссис Мэнит. — Не теряйте времени на болтовню, Лин, ты же знаешь, что за торопыга и педант твой дядя. Он не сомневается, что вы обе будете готовы вовремя.
Линда подмигнула Джил.
— Ты бы лучше поторопилась сама, мамочка, обычно больше всех он сердится именно на тебя.
— О, да ты сегодня в настроении, детка! — засмеялась миссис Мэнит и добавила: — Только не перенапрягайся, ладно, дорогая?
— Я прекрасно себя чувствую, мамочка. — Линда улыбнулась и взяла Джил под руку; действительно, с того дня, когда она впервые зашла в бутик, глубокие тени под ее глазами почти совсем исчезли. — Дядя Эрик «торопыга и педант», — бормотала она. — Забавно, наверное, быть одним из его секретарей.
— Ради бога, сколько же их у него?! — удивилась Джил.
— Трое — он не смог бы справиться со всей работой, что он делает, без по крайней мере трех секретарей. Он не из тех начальников, которые всю работу сваливают на плечи сотрудников, но без них ему пришлось бы туго. Он работает и преуспевает, поэтому и живет в шикарных домах.
— Король торговли в своем дворце, — заключила Джил и, подняв подбородок, проследовала за Линдой в ванную комнату, полную всякой милой всячины, о которой только может мечтать девушка.
— Здесь все, что нужно, Джил. — Линда протянула подруге свою шапочку для душа. — Тут полотенца, а на этой полке тальк и туалетная вода. Хорошо?
— Еще бы, — заверила ее Джил. — Если бы ты только знала, что творится в общежитии! Здесь я могла бы провести весь вечер!
— Боюсь, что на все про все у тебя минут десять, — сочувственно улыбнулась Линда. — Мой дядя чемпион мира по педантизму и вдобавок не очень-то настроен потакать женским слабостям.
— Закоренелый женоненавистник, так, да? — Тон Джил был совершенно холодным.
— Ну, скажем, несколько более приятный тип. Увидимся, Джил.
По спине Джил пробежали мурашки, когда она, ощущая приятную свежесть, вылезла из-под душа на мягкий коврик и вытерлась большим полотенцем, теплым оттого, что оно висело на батарее. Она напудрилась бледно-золотистой пудрой, пахнущей цветами, надела новое белье, специально купленное для этого случая, и, выйдя из ванной комнаты в спальню, застала Линду за туалетным столиком — она подкрашивала лицо.
— Тебе нужно немножко подрумяниться. — Она посмотрела на бледные щеки Джил и, щелкнув замочком, открыла шкатулку, переполненную разнообразными изящными коробочками, тюбиками и кисточками для макияжа. — Садись сюда, сейчас я наведу тебе красоту.
— Если ты серьезно, мы проведем за этим занятием всю ночь, — ехидно заметила Джил, но тем не менее послушно уселась на табурет перед столиком.
— Всем этим милым премудростям мы научились еще до того, как закончили школу, — заявила Линда, растушевывая тени орехового цвета на веках подруги. — Так, тушь тебе не нужна, у тебя и так замечательные, густые ресницы и, знаешь, очень изящная линия бровей.
Джил, широко раскрыв глаза, уставилась на свое отражение — густые загнутые ресницы, чуть оттененные веки, губы, на которые Линда наложила немного полупрозрачной красной помады.
— Я… я думала использовать свою обычную розовую помаду, — промямлила она.
— Нет, все должно остаться так, как есть сейчас, — отрезала Линда и вытащила из гардероба бело-серебристый наряд. — Ну, теперь одевайся.
Через минуту Линда застыла, восхищенно любуясь на свое творение, пока Джил разглядывала собственное отражение в зеркале и говорила себе, что хорошая одежда и косметика совершенно преобразили провинциальную серую мышку, работающую в магазине.
— Ты выглядишь словно картинка! А теперь я займусь собой, пока мой дорогой дядюшка не постучал в дверь!
Как только Линда упомянула о своем дяде, Джил почувствовала, что ее нервы напряглись до предела, — ведь стоит Эрику бросить на нее один взгляд, и он мгновенно узнает платье племянницы. Трясущимися пальцами она дотронулась до сверкающего корсажа, осознавая, что за все время работы в магазине она еще ни разу не встречала человека, подобного Эрику Норлунду. Казалось, он надевал свою внешность как броню, которую нельзя пробить, сквозь которую невозможно проникнуть. Девушка решила, что он довольно неудобный в общении человек, несмотря на то что женщины, наверно, падают, как кегли, от одного тяжелого взгляда этого северного варвара, которому доставляет удовольствие только бешеная верховая езда…
Джил помотала головой, чтобы выкинуть из нее всю ерунду, и была рада, что для нее нашлось занятие — застегнуть длинную «молнию» на спине шелкового, цвета цикламена платья Линды.
