Когда Тереза побледнела и поставила бокал на кофейный столик, он понял, что попал в цель.
— Ничего с ней не случится, — сказала она скорее решительно, чем убежденно.
— Я не хочу быть невежливым, но дом и ферма нуждаются в серьезном ремонте. Это требует денег, которых — прошу прощения — у вас, по-видимому, нет. А Бест стоил вам около миллиона долларов.
Джон хорошо знал, что родословная у жеребца безупречная. На скачках в Суонси Бест считался главным фаворитом, но не смог принять в них участие из-за растяжения сухожилия. А позже он выиграл несколько европейских скачек группы «А». И все за два последних года.
— Добавьте к этому, что я не слышал о его снятии с соревнований. А быть жеребцом-производителем ему еще рано. Исходя из этого, я делаю вывод, что вы рассчитывали выставить его на скачки в Мельбурне.
В этом году на ипподром «Флемингтон» должны будут прибыть лошади со всего мира. Главным событием дня будет заезд на кубок Мельбурна стоимостью в четыре миллиона долларов.
Тереза умолкла, заморгала, потом на ее глаза навернулись слезы, а губы задрожали.
— Таков был наш план, — призналась она. — Нам пришлось повторно заложить ферму, чтобы купить Беста. После смерти отца Деллы осталась куча долгов. Я любила своего сына, но знала его недостатки. Мне не следовало позволять Гаролду заниматься финансами. Он любил не только разводить лошадей, но и играть на тотализаторе. — Она вздохнула. — Он умер три года назад. Тогда ей было всего двадцать пять.
— А что, никто другой не мог ее заменить?
— Ее брат Гарри никогда не интересовался фермой. У него свое дело в Брисбене. Сестра Деллы Шарон любит лошадей, но ей всего семнадцать, она еще не закончила школу. А их мать Эстер прошлой зимой снова вышла замуж и переехала в Аделаиду. Так что фермой пришлось заниматься нам с Деллой. Но три года тяжелой работы так и не позволили нам расплатиться с долгами.
— И вы надеялись, что победа Беста позволит решить ваши проблемы?
— Выигрывать ему было не обязательно. Достаточно занять призовое место. А потом мы сделали бы его производителем. Кроме приза и платы за случку мы могли бы получать жеребят от наших чистокровных кобыл и быстро поставили бы ферму на ноги.
Гаролд Грин был не единственным игроком в этой семье, подумал Джон.
— Тогда все зависит от того, сумеет ли Бест принять участие в скачках?
Тереза кивнула.
— И вы — наша последняя надежда на то, что это все же случится.
— Я не уверен, что ваша внучка считает так же.
— Считала бы, если бы не была так горда. Джон, ее волнует то, что вы известный тренер, а нам нечем вам платить. Я надеялась лишь на то, что вы работали с Бестом и не захотите, чтобы его пристрелили. И хотела предложить вам часть приза, большую, чем обычно.
Если Бест займет призовое место. Если жеребец сможет выйти на старт. И если Делла Грин сможет поступиться своей гордостью ради Беста.
Казалось, мысли Джона вызвали ее из небытия. Из коридора донеслось характерное постукивание, предупреждавшее о ее приходе.
— Бабушка, знала бы ты, что выкинула Шарон на этот раз! — Делла вошла в комнату, опираясь на палку, и тут же заметила его. Она остановилась как вкопанная и захлопала пушистыми ресницами. Ее золотисто-карие глаза широко раскрылись.
Глаза — лучшее, что у нее есть, подумал он. Лицо у Деллы было привлекательное, но глаза завораживали. Внезапно по его жилам заструилась кровь, горячая как лава.
Казалось, Делла это почувствовала, потому что судорожно сжала серебряную ручку трости в виде лошадиной головы. Краска залила нежную кожу, видневшуюся в треугольном вырезе джемпера с короткими рукавами, а загорелое лицо стало пунцовым, подчеркнув золотистый оттенок волос. Что это, смущение или досада? Забавно…
— Почему вы еще здесь? — сорвалось с ее полных чувственных губ.
— Делла! — воскликнула Тереза. — Ты забыла, что Джон наш гость!
— Да, конечно. Отправить его восвояси без обеда было бы невежливо.
Ее реплика сняла напряжение, и Джон рассмеялся.
Делла подошла ближе, и Джон понял, что она изо всех сил старается не хромать. И все же она едва заметно припадала на левую ногу. И сжимала ручку трости с такой силой, что лошадиной голове угрожала серьезная опасность.
Наконец она оказалась в зоне его ауры, и Джон ощутил пугающий толчок. Такой же, как утром на пастбище. Но тогда он считал, что этот импульс исходит от Беста.
— Я думала, мы поняли друг друга, — продолжала Делла.
— Вы потребовали, чтобы я вернулся домой. Я просто решил не спорить с вами.
— Я управляю фермой, — напомнила она. — И мне решать, что с ней делать.
— Совершенно верно. И я не сомневаюсь, что в этом качестве вы думаете о ее судьбе. И о судьбе бедняги Беста тоже.
«А не о себе». Он не сказал этих слов. Но плотно сжатые губы Деллы говорили, что она прекрасно поняла его.
— Ну… и что вы будете с ним делать?
— Пытаетесь выведать мои секреты? — не обращая внимания на ее вызывающий тон, пошутил Джон.
— Вам не хватит времени. Скачки в Мельбурне состоятся через две недели.
Это был добрый знак. Во всяком случае, теперь она заинтересовалась.
— Никто не может к нему подойти, но вы собираетесь заявить его?
— Что, задача слишком трудна?
— Вы хотите, чтобы он скакал без жокея?
Она снова вспыхнула.
— Если бы вы тренировали Беста, то знали бы, как оседлать его! Впрочем, говорить об этом нет смысла.
Спор на время прервался из-за прихода Шарон. Девочка влетела в комнату, облаченная в длинное платье абрикосового цвета. Джон подумал, что этот романтический наряд разительно не соответствует коротким русым волосам ежиком и многократно проколотым ушам.
— Бабушка, теперь ты поняла, что я имела в виду? — спросила Делла, резко переключаясь на младшую сестру. — Она берет мои платья!
— А почему нет? Ты все равно больше не надеваешь их! — ответила Шарон. — Боишься, что кто-нибудь увидит шрамы на твоей ноге!
— Шарон, хватит. Как ты себя ведешь?! — оборвала внучку Тереза.
— У моих сестер были такие же проблемы, — вмешался Джон. Конечно, эта девочка любит сестру, но причиняет ей боль. — Флоренс сводила нашу старшую сестру Морин с ума тем, что все время брала ее одежду без спроса. Морин много раз грозила ее убить, но в конце концов нашла лучший выход. Однажды Флоренс пришла из школы и обнаружила, что ее собственный шкаф пуст. Морин несколько дней притворялась, что она тут ни при чем.
— А что, это идея! — Делла очаровательно улыбнулась.
Шарон тут же забыла про сестру и во все глаза уставилась на Фаулера.
