Бананак все еще походила на сказительницу, но спокойствие покидало ее. Манера повествования изменилась, теперь она делала упор совсем не на тех словах. Чувствовалось, что она жаждет Темного трона и не может смириться с тем, что он принадлежит не ей. Одно упоминание об этом сводило ее с ума.
— Ну и где она? — спросила Сорша.
— Нынче она утратила влияние…
Бананак взмахнула рукой, сметнув невидимую паутину.
— И зачем ты мне это рассказываешь?
Лицо Бананак оставалось непроницаемым, но в глазах теперь сияло созвездие Близнецов.
— У нас с тобой… много общего. Я подумала, ты должна это знать.
— Я не жажду рассказов о смертных игрушках, наскучивших Айриэлу. Его пристрастие заслуживает осуждения, но… — Сорша пожала плечами, будто ее это не касалось. — Я не могу держать под контролем его развращенный двор.
— Я бы смогла.
Эти слова вырвались у Бананак вместе с горестным вздохом.
— Не обольщайся, не смогла бы. Ты бы просто сломала все хлипкое подобие порядка.
— Возможно, — снова вздохнула Бананак. — Но мы бы могли сражаться вместе… Я бы шла рядом с тобой, облаченная в кровавые доспехи, и…
— Угрозами мне ты мою помощь не заполучишь, — напомнила Сорша.
Правда, вопрос этот был спорным. Бананак жаждала войны с той же силой, с какой Сорша стремилась к порядку.
— Я и не думала тебе угрожать, сестричка. Просто поделилась своею мечтой. Она мне дорога.
Сорша не успела и глазом моргнуть, как Бананак оказалась перед ее стулом, присев на корточки. Перья качнулись вперед, задев лицо Сорши.
— Эта мечта согревает меня ночами, когда я не нахожу крови, чтобы искупаться в ней. Беспорядочный стук костей приобрел строгий ритм. Теперь когти стучали не по поверхности стола, а впивались в руки Сорши, оставляя на коже маленькие полумесяцы лунок.
Сорша оставалась спокойной, хотя и на грани того, чтобы резко выразить собственное настроение.
— Тебе пора уходить, — сказала она.
— Не бойся, не задержусь. Твое присутствие туманит мне разум.
Бананак подалась вперед и поцеловала Соршу в лоб.
— Этого смертного зовут Сет Морган. Он видит нас такими, какие мы есть. Много знает о наших дворах. Даже о твоем. И еще он обладает… странными моральными принципами.
Прикосновение сестриных перьев к лицу пробудило внутри Сорши шепот ярости. Спокойствие и логику, присущие Сорше, могло нарушить только присутствие могущественнейшей из фэйри Темного королевства. Летние и зимние фэйри никогда не выводили ее из равновесия. Фэйри-одиночки тоже не поднимали зыби на глади вод ее духа. Только Темный двор искушал ее, вынуждая забыться и дать волю чувствам.
«Все вполне логично. Такова природа противостояния. От них бесполезно ждать чего-то другого».
Бананак потерлась щекой о щеку Сорши. Высокой королеве захотелось ударить свою воинственную сестру. Логика подсказывала, что в тычке победит Бананак — прирожденное зло и жестокость. Возможно, нашлись бы фэйри, способные выдержать поединок с ней, но их можно было пересчитать по пальцам. Королева Порядка в их число не входила. Однако искушение ударить Бананак было очень велико.
«Всего один удар чем-нибудь тяжелым».
Кожа ее рук уже саднила от многочисленных ранок, а Бананак наклонила голову и несколько раз прошелестела перьями по лицу Сорши.
— Устала я от тебя, — наконец объявила Бананак.
Казалось, это не она говорила, а шептали ее перья.
— А я от тебя, — ответила Сорша.
Кровь из ранок капала на пол, но Высокая королева оставалась неподвижной, не делая попыток ее остановить. Любое движение могло вызвать у нее желание помериться с Бананак силой или еще больше разжечь злость к сестре. В обоих случаях она бы сделала себе только хуже.
— Грядет настоящая война, — сказала Бананак.
Вестибюль затянуло дымкой. Сквозь нее просматривались призрачные фигуры фэйри и смертных. И те и другие протягивали окровавленные руки. Небо заполнилось множеством вороньих крыльев, и они шелестели, как сухие листья кукурузных початков. Бананак улыбалась. У нее за спиной раскрылись такие же призрачные крылья. В прежние века они раскрывались над полями сражений. Увидеть их здесь, совсем в другой обстановке, — это не предвещало ничего хорошего.
Бананак расправила крылья.
— Я следую правилам. Предупреждаю тебя: болезни, кровь и пепел заполонят и их мир, и твой.
Лицо Сорши оставалось спокойным, но и она видела пути возможного развития событий. Предсказания сестры имели много шансов исполниться.
— Я не позволю тебе устроить такую войну. Ни сейчас, ни когда-либо, — сказала она.
— Неужели?
Тень Бананак растеклась темным пятном по полу.
— Что ж, тогда… твой ход, сестрица моя.
ГЛАВА 2
Сет наблюдал, как Айслинн спорит с советниками двора. С фэйри она говорила куда эмоциональнее, чем с людьми. Однако словами дело не ограничивалось. Ее новый план был подробно расписан на бумаге и дополнен схемами и графиками.
В лофте Кинана, среди высоких растений и толп фэйри, окружавших ее со всех сторон, Айслинн легко забывала, что не всегда принадлежала этому миру. Здесь к ней приветливо склонялись деревья, цветы распускались в ее присутствии. Стоило ей войти, и птицы, восседавшие на колоннах, принимались весело щебетать в ее честь. Фэйри соперничали за ее внимание, радуясь минутам, проведенным с королевой. После нескольких веков запустения Летний двор ожил, и все благодаря Айслинн. Вначале ей было непривычно и несколько неуютно ощущать себя центром королевства, но постепенно она освоилась с новым положением. Сколько еще ждать, пока она окончательно выберет мир фэйри и отринет мир смертных, включая и самого Сета? Он не раз задавал себе этот вопрос.
Айслинн подвинула к себе диаграмму.
— Если учитывать разные интересы…
Она указала пальцем в нужное место на диаграмме. Воспользовавшись паузой, Квинн уступил место Тэвишу, вынуждая его в очередной раз объяснять королеве ненужность ее замыслов.
Квинн переместился на диван и уселся рядом с Сетом. Он сравнительно недавно заменил собой Ниалла. И внешне, и по характеру он отличался от прежнего советника. Если Ниалл старался почти ничем не выделяться, Квинн всячески подчеркивал значимость своего положения. В его волосах мелькали солнечно-светлые пряди, кожа была всегда загорелой, одежда — богатой. Но важнее было другое. Ниалл умел излечивать Кинана от меланхолии и гасить вспышки гнева, Квинн же, наоборот, подливал масла в огонь. Сет настороженно относился к новому советнику.
— Неразумные у нее замыслы, — брезгливо поморщился Квинн. — Вряд ли король ждет, что мы…
