Глядя на ее поднятые брови, он слегка усмехнулся.
– Я – свободный теперь человек, мисс Монтроуз, если совесть вас беспокоит или если вы волнуетесь по поводу моей. К тому же, мне кажется, вы заслуживаете самого лучшего обеда и самого лучшего шампанского, какие только есть на свете. Вы выиграли серьезную битву. Почему бы нам не отметить это?
Ее губы задрожали от еле сдерживаемого смеха:
– Знаете, были минуты, когда мне хотелось, чтобы вы отдали ей хотя бы этих проклятых собак!
Он мягко засмеялся.
– Пэдди и Флинн, размером с маленького пони каждый. Интересно, как она собиралась держать их в своей квартире в Сиднее? Просто не могу себе это представить.
– В таком случае я принимаю ваше предложение, господин Хьюитт, – сказала Клэр после минутного размышления.
Они поужинали вместе тем же вечером, а потом еще раз месяц спустя. Тогда-то он и сказал ей:
– Клэр, я бы хотел увидеть вас снова.
Она смотрела на него, освещенного свечой, и в ее зеленовато-голубых глазах сквозили подозрительность и недоверие.
– Разумеется, только если вы тоже этого хотите. Видите ли, до сих пор я считал, что мне лучше не говорить вам этого, но тем не менее я не переставал думать о вас все эти месяцы.
В его глазах ясно читался вопрос.
Клэр судорожно вздохнула, вдруг вспомнив, сколько раз за последние несколько месяцев она желала, чтобы этот симпатичный ей человек не был бы ее клиентом, по отношению к которому она должна придерживаться правил профессиональной этики. Как часто, лежа в кровати и слушая мерный шум прибоя за окном, она пыталась понять, как он относится к ней.
– У меня, – медленно произнесла она, – была точно такая же проблема.
Он выглядел несколько озадаченным.
– В таком случае вам очень хорошо удавалось скрывать это.
– С моей стороны было бы непрофессионально поступать как-то иначе.
– Ваша карьера очень много значит для вас, не так ли, Клэр?
– Да.
– И поэтому вы выглядите такой обеспокоенной и недоверчивой? – мягко спросил он, накрывая ее руку своей.
– Нет. Во-первых, я несколько удивлена. – Ее пальцы дрожали от его прикосновения. – А во-вторых, я не слишком опытна.
– Вы не должны быть удивлены. Вы очень привлекательны, просто очаровательны. К тому же мы неплохо знаем друг друга.
– Да, в некотором смысле, – согласилась она.
– Давайте прогуляемся по пляжу? – предложил он.
Пляж был совсем недалеко, всего лишь через дорогу, и Клэр согласилась. Они сняли обувь и пошли босиком прямо по мокрому песку. Время от времени накатывали небольшие волны, так что Клэр пришлось приподнимать подол своего длинного платья. Потом они сидели на скамейке на длинном травянистом мысе и смотрели на большие суда, проплывающие вдоль побережья.
Лаклан много рассказывал о своем прадеде – как тот прибыл в Австралию, имея в кармане всего лишь несколько фунтов; о своем сыне Шоне, которому уже семь и у которого очень высокий IQ[1]и ничуть не меньшая способность попадать в разные неприятные ситуации; о том, что в этом году ожидается очень большой урожай грецких орехов.
И она отвечала ему, постепенно расслабляясь и начиная в свою очередь рассказывать о своей юности, когда ее страсть к юридическим наукам только зарождалась, о годах обучения в университете и кое-что о своей личной жизни.
Она родилась и выросла в небольшом зеленом городке Армидейле, построенном на плоскогорьях Нового Южного Уэльса. Ее отец, владелец процветающего агентства по продаже сельскохозяйственной техники, в собственной семье вел себя так же, как и на работе. В результате он полностью подчинил себе жену и пытался сделать то же самое и с дочерью.
– Это, без сомнения, подстегнуло ваши амбиции, не так ли? – предположил Лаклан.
– Вероятно, – согласилась Клэр.
– Наверное, он всячески помогал вам.
– Это далеко не всегда было приятно, – неохотно призналась она.
Он обнял ее за плечи:
– Ты хочешь сказать, он отпугивал всех парней?
Клэр заколебалась, внезапно остро осознав присутствие Лаклана, и начала внимательно прислушиваться ко всем своим ощущениям. Вскоре она пришла к выводу, что, находясь так близко к нему, она чувствует себя очень защищенной и что ей нравится исходящий от него легкий запах чистого хлопка и аромат его одеколона. На секунду ей даже захотелось покрепче прижаться к его большому, теплому телу.
– Возможно, – наконец ответила она и тут же честно призналась: – Но меня это не очень беспокоило.
– А меня это не испугало, напротив, по-моему, это часть твоего обаяния и твоей привлекательности, – отозвался Лаклан и впервые поцеловал ее.
Поначалу Клэр спокойно восприняла прикосновение его пальцев к своей щеке, показавшееся ей не более чем приятным. Его губы были сухими и холодными, и она вроде бы даже и не протестовала, когда ее собственные губы вдруг непроизвольно приоткрылись… Но потом наплыв чувств захлестнул ее. Наружу вырвался голод, сдерживаемый ею вот уже двенадцать месяцев, и поцелуй мужчины превратился для нее в истинное наслаждение.
Когда они наконец оторвались друг от друга, Клэр была так ошеломлена, что целых несколько минут не могла сказать ни слова. Потом она выдавила:
– Не ожидала, что…
Он усмехнулся.
– Что мы устроим такой фейерверк? Зато я ожидал.
Две недели спустя они стали любовниками.
Возвращаясь к реальности, Клэр беспокойно заерзала в кресле и положила руку на живот.
Ее связь с Лакланом Хьюиттом началась полгода назад, и все это время Клэр была абсолютно счастлива. Их влечение друг к другу не угасало, что приводило ее каждый раз в замешательство, граничащее с изумлением.
Он по-прежнему называл ее Худышкой, но теперь произносил это «имя» лишь в минуты близости, когда ее хрупкое тело с бледной, шелковистой кожей особенно притягивало его и они вместе переживали восторг и страсть, до сих пор казавшиеся Клэр немыслимыми и невозможными.
А еще были минуты удивительного внутреннего единения, когда на первый план выходили их дружеские отношения и они смеялись просто от счастья или забирались на вершину Леннокс-Хеда и смотрели, как дельтапланеристы медленно плавают в прозрачном осеннем воздухе. Но в то же время их не связывали никакие узы, никакие обязательства. Клэр по-прежнему работала так же много, как и раньше, и если она была занята и не могла прийти на свидание, Лаклан никогда не делал из этого проблему. Они ничего не были друг другу должны – просто проводили вместе свободное время и наслаждались жизнью.
