Однако Нил не знал, что значит весело смеяться в кругу друзей за кружкой пива. А когда пытался узнать, то ощущал себя не в своей тарелке, и другим тоже становилось неловко в его компании. Поэтому Нил хранил дистанцию между собой и всеми остальными. Арендаторы, которые ценили все, что он для них делал, однако же, не относились к нему по-дружески. И так будет всегда, он это хорошо понимал.
Нил оглядел зал. Волынок нет — они под запретом. Это приказ Камберленда. Он же запретил мужчинам носить шотландские юбочки, килты, и теперь все были одеты в мешковатые куртки и дешевые штаны.
Музыка смолкла, и танцующие сгрудились подальше от своего лендлорда. Нил вздохнул. Затем, натянуто улыбаясь, подошел к молодожену, Хирэму Форбсу, и протянул ему кошелек.
— Это для тебя и твоей супруги.
Новобрачная поклонилась, а Хирэм сначала удивился, но потом обрадовался:
— Спасибо, милорд.
— Желаю вам много ребятишек, — сказал Нил и снова ощутил пустоту в душе. Пустоту всей своей жизни. У него самого ребятишек не будет никогда и жены не будет тоже. Никто никогда не посмотрит на него вот так, как эта юная новобрачная смотрит сейчас на своего молодого мужа. «Наверное, это брак по любви», — подумал Нил и вспомнил тот далекий любящий взгляд… Когда-то и на него так смотрели.
Нил повернулся и пошел прочь, с горечью думая, что никто не попросил его остаться. «Куда же теперь? Опять в замок?» — подумал он, вскочив на своего коня Джека. При этой мысли Нил еще острее почувствовал одиночество. После отъезда Рори и его жены Беты жизнь, казалось, совсем покинула эти каменные стены. И, поддавшись неожиданному порыву, Нил повернул коня в сторону озера за холмом, где много лет назад они впервые встретились с Джэнет наедине. А если точнее, то девять лет и три месяца. Теперь она замужем за Кэмпбеллом. И у нее сын…
У Нила привычно защемило сердце. Он всегда старался узнавать, что она и как. Брат ее погиб под Куллоденом. Вскоре после этого умер отец, и его владения конфисковали. Их не отдали Кэмпбеллу — наверное, за то, что тот не примкнул к Камберленду в битве за Куллоден. Эти земли вернулись во владения короля, а он потом наградил ими англичанина, который воевал на его стороне.
Нил вспомнил, как горячо Джэнет любила отца. Увидев небольшую часовню, он спешился, вошел внутрь и помянул человека, которого когда-то надеялся назвать тестем. Нил совсем не был ревностным прихожанином и сомневался, что господь бог услышит его молитву. Он вообще не очень-то верил в доходчивость молитв — да и в существование самого бога. Слишком много пришлось ему повидать жестокости, несправедливости, крови. И если бог допускает, чтобы такое творилось в мире, тогда в чем смысл его бытия?
Но за Джэнет он все-таки помолился. Хотя почти не надеялся на помощь бога.
Нил достиг озера уже к вечеру. Солнце садилось, в розовом небе догорали закатные лучи, золотом отражаясь в волнах озера. Окружающие холмы, поросшие вереском, потемнели. Спокойствие и умиротворенность этой холмистой страны опять пробудили печаль в сердце Нила, она все разрасталась и наконец затопила все его существо. Он так ясно видел перед собой Джэнет Лесли — ее каштановые локоны, осенявшие серьезное, тонкое лицо, потемневшие от страсти глаза, несмелую улыбку… Господи, как же он по ней стосковался! Да вообще, по человеку, которого можно обнять, разделить с ним умиротворенность вечереющего дня, с кем можно говорить и любоваться закатом…
— Во всем мире только ты со мной, Джек, — сказал он коню.
Неожиданно любимый конь напомнил ему Рори. Джек был таким же норовистым и непредсказуемым, как его двоюродный брат: сейчас он спокоен, но в следующую минуту уже порывист, как ветер. Дикий, необузданный, жаждущий свободы… Как Нилу хотелось иногда обладать таким же характером! Но нет. Он — воплощенное чувство ответственности и сама практичность. Он ведь и Рори очень долго судил по себе, не подозревая, кем его кузен является на самом деле. В заброшенном коттедже были спрятаны одежда и накладные волосы, которыми пользовался Рори, когда у всех на слуху был Черный Валет. Нил знал, что эти улики необходимо уничтожить, но до сих пор никак не мог решиться. Они служили ему напоминанием о том, что никогда нельзя судить о другом человеке безапелляционно.
Нил смотрел, как закат поглощается сумерками, как над озером поднимается туман, размывая его очертания. Потом он развернул коня в сторону Брэмура и снова подумал о Рори.
Доступна ли ему такая же храбрость, которой отличается кузен? Такое же, пусть опрометчивое, чувство чести? Или ему суждено свершить будничный жизненный путь в унылом ожидании наследственного безумия?..
Осторожно спустившись по предательски крутой тропинке на холмистую равнину, Нил пустил коня быстрым шагом, затем рысью и наконец — в галоп. Ему хотелось поскорее оставить позади призраки былого. Однако это дело безнадежное, если они поселились в самой глубине души.
Аласдэр Кэмпбелл, граф Лохэн, умер в предрассветные часы пятницы. Умер в страшных мучениях.
Слуга разбудил Джэнет среди ночи, и она поспешила в комнату графа. Мать и один из братьев стояли у его изголовья.
— Мы послали за его личным врачом, — сказала вдовствующая графиня.
Кэмпбелла уже никто сейчас не назвал бы красивым. Лицо его побледнело, черты исказились, волосы повисли влажными прядями, а тело корчилось в судорогах. Он кричал от невыносимой боли.
— Господи боже! — прошептала Джэнет. — Что случилось?
Марджери, графиня-мать, подозрительно взглянула на невестку:
— Я хотела спросить об этом у тебя. Он был здоров еще несколько часов назад.
В качестве хозяйки Лохэна Джэнет часто лечила больных и раненых домочадцев, как в былые времена, в родном доме. Сейчас ее испугало, что глаза графа стали совсем бесцветными от муки. При всех его недостатках Аласдэр был не из тех, кто не мог терпеть боль. Если он говорил, что нездоров, это было действительно так. Она вспомнила, как три дня назад пожелала ему смерти, и ей стало не по себе. Видя, как мучается граф, Джэнет поняла, что на самом деле совсем этого не хотела, хотя презирала Кэмпбелла до глубины души.
— Так что же с ним? — злобно бросила Марджери невестке. — Слуга сказал, что у него вечером заболел живот и началась рвота.
Холодок пробежал по спине Джэнет.
— Я не знаю. Я даже не видела его вчера, а позавчера он был совершенно здоров.
— Совершенно верно, и Найджел говорит, что ты была у него в спальне, когда он принес графу виски.
Джэнет кивнула. Да, муж выпил тогда. А накануне он охотился вместе с братом, Реджинальдом. Опустошая принесенную слугой бутылку, он одновременно осыпал Джэнет упреками: она никудышная любовница, жена и мать. Потом приказал ей ложиться в постель, но, слава богу, заснул прежде, чем успел дотронуться до нее. И она ушла к себе, заглянув перед этим в детскую. Колин не спал. Он серьезно посмотрел на мать из колыбели, и она в который раз подумала, что хорошо бы перенести его к себе в спальню.
