Определения «мужской шовинизм» было явно недостаточно для описания мировоззрения старого и молодого Дарреллов. Этот вывод Карла сделала на основании высказываний старика о том, как относятся к жизни он сам и его внук. Похоже, надменность и самоуверенность — основные черты их характеров, решила она. Но, разумеется, Карла могла и ошибаться.
Карла должна была вылетать в конце недели, так что времени у нее оставалось достаточно, чтобы разобраться со всеми делами. В банке она сняла необходимую сумму наличными и в дорожных чеках. Управляющий, подобно ее тете и дяде, очень удивился, узнав о планах девушки. Интересно, подумала Карла, чем больше была вызвана озабоченность клерка — ее судьбой или судьбой банковского счета? Ибо она считалась очень состоятельной клиенткой.
Однако об этом Карла предпочитала не распространяться среди знакомых. Только Тому повезло вызвать ее на откровенность и узнать правду о материальном положении своей английской приятельницы. Вряд ли кому другому удалось бы сделать то же самое…
Некоторое время спустя после смерти родителей к опекунам Карлы обратились представители крупного строительного концерна с предложением купить оставшуюся без присмотра фермерскую землю. В их планы входило разместить на ней оздоровительно-развлекательный комплекс в духе Старой Англии. Опекуны приняли предложение и, будучи людьми осторожными и расчетливыми, распорядились полученными деньгами несовершеннолетней племянницы таким образом, что в итоге она получила весьма ощутимую прибыль. При желании Карла могла бы назвать себя миллионершей, и это вполне соответствовало бы истине. Истине, о которой не подозревал даже Крис.
Поначалу Карле была нестерпима сама мысль о свалившемся на нее богатстве, потому что оно так или иначе было связано со смертью родителей. Позднее она увидела, как некоторые люди стремятся манипулировать теми, у кого есть деньги, особенно молоденькими и, на их взгляд, наивными женщинами. Сделав для себя такое открытие, Карла решила никогда и нигде не упоминать о своем состоянии.
Она помогала нескольким благотворительным организациям, но всегда анонимно, а что до остального, то предпочитала жить скромно, тратя столько, сколько зарабатывала. Единственной ощутимой покупкой, которую Карла себе позволила, стала квартира. Но даже она была на редкость скромной, если учесть то, каким капиталом девушка располагала. У неб не было даже машины — Карла считала, что пользоваться собственными автомобилем в Лондоне не имело смысла. Из материальных благ лишь одно доставляло ей удовольствие — это красивая одежда. Но и тут она не делала необдуманных покупок, выбирала вещи не спеша, терпеливо дожидаясь распродаж.
Том искренне приветствовал подобную практичность. Затем с откровенностью, которая едва не заставила ее заскрежетать зубами, заявил, что не одобряет женщин, принимающих в наследство деньги или недвижимость и с легкостью пускающих нажитое чужим трудом по ветру. Но тут он добавил, что Карла к таким особам явно не относится и представляется ему очень разумной молодой женщиной…
Если бы Том Даррелл мог знать, что сам невольно подтолкнет ее к бунту против этой самой разумности! — подумала Карла.
2
Она покидала Лондон в субботу утром. Было холодно и ветрено. Перелет через океан предстоял долгий, но Карла хорошо подготовилась: взяла в дорогу только что вышедший бестселлер Дика Френсиса и надела удобный спортивный костюм красивого темно-синего цвета и кроссовки в тон. А волосы собрала в конский хвостик, чтобы не мешали во время полета.
Посмотрев на себя в зеркало перед выходом из дому, Карла вдруг обнаружила, что выглядит совсем не такой, какой привыкли видеть ее лондонские знакомые. Теперь она больше походила на совсем еще юную девчушку, которой была в те годы, когда жила на ферме с родителями и когда жизнь казалась безоблачной и прекрасной. Спортивный костюм подчеркивал стройность длинноногой фигуры, а интенсивный синий цвет контрастировал с темно-рыжими волосами.
Несколько пассажиров из числа мужчин посмотрели на нее заинтересованно, когда она проходила мимо них с грацией газели.
Карла словно отрешилась от чопорного стиля лондонской жизни, едва войдя в салон самолета. В ней как будто пробудилось нечто дикое, неукротимое, необузданное. И это нечто исходило от всего ее существа и действовало на окружающих так же неотразимо и возбуждающе, как мускусный запах.
Самолет не был переполнен, и Карла смогла поставить дорожную сумку на свободное сиденье рядом со своим. Усевшись поудобнее в кресло, она раскрыла книгу, чтобы скоротать с ней долгие часы полета…
Аэропорт Сан-Антонио не поразил ее оригинальностью архитектурного решения. Но, по сути дела, все аэропорты крупных городов мира мало чем отличаются один от другого.
Проходя паспортный контроль, Карла вручила свои документы высокому светловолосому чиновнику. Тот на секунду задумался, а затем произнес с характерным техасским акцентом:
— Мисс Шерилл, вас ожидают в зале прилетов. Всего вам доброго!
Неужели кто-то специально приехал в аэропорт, чтобы встретить ее? В один миг усталость от длительного перелета как рукой сняло, и она почувствовала неожиданный прилив энергии. Карла была наслышана об американском гостеприимстве, и вот теперь ей, кажется, предстоит убедиться в этом воочию.
Пока подавали багаж, Карла отыскала взглядом выход в зал прилетов. Долго ждать ей не пришлось: ее чемоданы появились на конвейерной ленте одними из первых.
Зал прилетов напоминал гудящий улей, и Карла в растерянности огляделась вокруг. Кто-то должен был встречать ее здесь. Но кто? И каким же таким образом, черт возьми, она распознает этого человека? Впрочем, Карла и не нуждалась в нем… Или в ней? Или в них?
Вдруг чья-то рука сжала ее локоть. В испуге она резко обернулась — и увидела холодные серые глаза, уставившиеся на нее. Они изучали ее с явной недоброжелательностью, если не с презрением.
— Карла Шерилл!
Ее имя и фамилия были произнесены не как вопрос, а как утверждение: да, он не ошибся и сразу распознал в ней ту, кого приехал встретить. Его интонации были манерны и медлительны, как у того высокого светловолосого таможенника. Но если в речи чиновника аэропорта она уловила нотки теплоты и доброжелательности, то в голосе незнакомца, назвавшего ее, и при этом почти не разжавшего губ, ей послышался глухой скрежет металла.
Облик мужчины был под стать голосу. Жесткие, словно высеченные из камня черты лица, ястребиный профиль, черные как ночь и в то же время блестящие густые волосы и низко надвинутая на лоб ковбойская шляпа.
Карлу передернуло от бессильной злобы. Она попыталась высвободить руку, но тут же почувствовала, как мозолистые пальцы еще сильнее сжали ее, так что Карла чуть не вскрикнула от боли. По сравнению с ней мужчина был настолько высок, что ей пришлось запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Их взгляды скрестились, и Карла поняла, что не нравится этому человеку. Его явная антипатия будто передавалась через пальцы, цепко державшие руку девушки, и наполняла своим невидимым ядом каждую клеточку ее тела…
